Насколько можно судить по напечатанным карточкам, «Лаура и ее происхождение» (или «Лаура и ее оригинал», или «Происхождение Лауры») — это третий подступ Набокова (а, может быть, даже и четвертый, считая «Камеру обскуру») в борьбе с демоном по имени Лилит. Грешная, соблазнительная, неутомимая в любви, страшно очаровательная женщина, которая является идеальной и абсолютной соблазнительницей. Первый подступ — это «Камера обскура», где появляется вот эта девочка из кинотеатра, соблазняющая Кречмара; второй подступ — это, безусловно, Лолита, правда, Лолита являет собой не столько демона, сколько несчастного ребенка, который наделен на свою беду такой невероятной соблазнительностью.…

Видите ли, «Лолита» и «Камера обскура» — не единственные произведения Набокова, посвящённые Лилит. Лилит — это монстр, вот это создание исключительной чувственности, ну, пра-Ева, до-Ева. Другое дело, что у него менялось отношение к этому персонажу. Этот же ребёнок, рано лишившаяся невинности нимфетка — она появляется и в «Аде». И Ада — точно такое же чудовище, к которому, кстати, Ван, ещё один бес, никогда не охладевает.

Обратите внимание, что всегда бесовщина маркирована у Набокова густым волосом, который растёт на груди и вообще по всему телу у главного героя. Вот он растёт у Вана и растёт у Фёдора Годунова-Чердынцева. Я поэтому всегда подчёркивал, что настоящий герой «Дара», конечно,…

Нет, никакой пропаганды педофилии в «Лолите» нет. В «Лолите» есть ужас перед такой попыткой преодолеть порок. Как говорил Уайльд, «единственный способ победить соблазн — это сдаться». Но то, что такая попытка приводит в гораздо более глубокую тюрьму,— это демонстрируется у Набокова на всех текстах, где есть тема педофилии, всегда теснейшим образом увязанная с темой тюрьмы. Это и Эммочка, уводящая Цинцинната не на свободу, а в кабинет отца. Это и Мариэтта, которая отдается Кругу ровно в тот момент, когда гимназические бригады (тоже, кстати, ГБ) ломятся к нему в дверь. Это и Ада, которая приводит Вана к полному моральному краху, как бы мы ни относились к ней и к Вану. Это и «Оригинал Лауры»,…

Ну, это не самое сильное его произведение, вообще не роман, а новелла, которая вдобавок провалилась довольно быстро в читательском мнении и в продаже. Ему надо было по договору выдавать на-гора почти ежегодную книгу, и в результате он иногда писал вещи, на мой взгляд, такие как «Взгляни на арлекинов!» или «Прозрачные предметы» — вещи старческие, вещи уже гораздо менее серьезные. Вот обещал быть интересным роман «Происхождение Лауры».

В принципе «Просвечивающие предметы» — это о той эволюции, когда для продвинутой души или для души, уже вылетевшей из тела, прозрачным становится мир. Интересно, что это довольно сильно совпадает с просвечивающим миром в рассказе Синявского «Ты и я».…

Ну конечно! Но не только об этом — вообще о демоне, об этом искушении. Он этого демона старался ущучить всю жизнь. Лилит, Лаура в «Лаура и ее оригинал». «А «Машенька» — проба пера с немотивированной развязкой, когда Ганин, грезивший о встрече с девушкой, вдруг в угоде фабуле исчез со своим чемоданом…» Нет, это сквозная тема Набокова — бойтесь осуществляющихся желаний, бойтесь фабул. Вот бойтесь, когда в вашей жизни начинает осуществляться фабула. Это страшно действительно, потому что… Понимаете, проникновение литературы в жизнь не надо путать с тем, что жизнь подражает литературе. Подражает она всегда, потому что литература очень соблазнительна и хорошо написана. Но бойтесь, когда в вашей жизни…

Ну, «Смотри на арлекинов» — это такой summing up, вещь в жанре подведения итогов и, если угодно, такое переосмысление собственного пути. Такое абсолютно постпроизведение, эпилог. Кстати говоря, и «Лаура» была в этом смысле лишь переосмыслением «Ады», насколько можно судить. Очередной подход к снаряду с намерением ущучить Лилит, ущучить этого демона.

Мне кажется, что самая слабая вещь Набокова — это «Transparent Things», то есть, условно говоря, «Просвечивающие предметы». Но это и не роман — это рассказ. В общем, как рассказ, она, может, и неплоха. Но знаете, даже слабый рассказ Набокова… Ну как, мы не можем называть его слабым — даже, скажем так, не лучший рассказ Набокова всё равно лучше…

Знаете, в первой моей американской поездке меня познакомили с одной слависткой, и у нее любимым чтением было «Приглашение на казнь». Она все время там отслеживала интертекстуальные вещи, а я как раз собирался читать «Аду», она тогда еще не была переведена. Я ее спросила, читала ли она ее. Она говорит: «Знаете, не дочитала. Вот вам мой ответ. Не могу». Я очень люблю «Аду», первую часть особенно. Принцип убывания частей в «Июне» позаимствован оттуда. «Ада» очень интересный роман, но что хотите делайте, но его теоретическая часть — «текстура времени» — представляется мне чистой казуистикой, и потом, Набоков же не любил Вана Вина. Это персонаж, ему глубоко неприятный. И поэтому маркированный,…