Я ценю вашу шутку. Вообще-то да, Либер — это действительно римское имя Диониса, но вакханалия — это вовсе не разгул. Это вы судите о вакханалии, опять-таки, по употреблению слова в языке. Вакханалия в античном смысле — это то, что описано у Пастернака в известной последней его маленькой поэме «Вакханалия» — именно мистическое действо. Ведь то, что происходит в «Вакханалии» Пастернака: там не едят и не пьют — там происходит любовь, влюбленность, отчасти вдохновленная просмотром «Марии Стюарт»:
Но для первой же юбки
Он порвет повода,
И какие поступки
Совершит он тогда!
И потом прошло ночное торжество. Совершенно гениальная поэма, на мой взгляд. Очень влиятельная, колоссально повлиявшая на употребление двустопного анапеста во всей русской литературе. Я думаю, что двустопный анапест в русской поэзии — это два стихотворения: «Я убит подо Ржевом» и «Вакханалия» Пастернака. Ими задан семантический ореол, в рамках которого потом появились и «На Васильевский остров я приду умирать», и «Сколько неба и снега у ростральных колонн», и «Я, как прочие дети, уплатил пятачок», и слепаковские двустопные анапесты, весьма многочисленные.
Весь семантический ореол этого метра, который, конечно, Кушнер совершенно справедливо возводит к стихотворению Анненского «Полюбил бы я зиму, да обуза тяжка». Да, это гениальное стихотворение. «Этот мартовский серый и заплаканный лед». Да, пожалуй, оттуда. Всего три стихотворения — Анненский, «Я убит подо Ржевом» и «Вакханалия».
Так вот возвращаясь к вакханалии. Это мистические мероприятия, конечно (если это можно назвать мероприятием). Это не пьяный разгул, это не оргия. Или оргия, опять-таки, в античном в смысле. Это что-то, скорее похожее на камлание. Камлание, скажем, у хлыстов, когда им кажется, что на них снисходит дух святой, и они выкрикивают какие-то непонятные вещи. Такое же камлание у скопцов описано очень страшно у Мережковского во второй трилогии. То есть это такой способ стяжания святого духа путем кружений, камланий, иногда алкоголя.
Вакханалии в Риме были запрещены именно потому, что сугубо рациональный, я бы сказал, сугубо прямолинейный Рим очень не любил вот таких заигрываний с подсознанием. Когда Юлия Латынина говорит вам, что Рим был абсолютно веротерпим, вы не совсем верьте. Нашли же табличку, где вакханалии Сенатом запрещаются — кажется, 168 года до нашей эры. Почему я знаю — потому что я о пастернаковской «Вакханалии» много писал.
Вакханалия — это не разгул. Точно так же и либерализм — это не разгул. Либерализм и Либер не имеют друг к другу никакого отношения. Понимание либерализма как оргии — это глупости. Либерализм — это тоже мистическая вещь. Это соотнесение себя с небесными образцами, с образом Божиим. Потому что свобода — это не вседозволенность. Свобода* — это божественный закон, к которому вы таким образом приближаетесь.