Это очень известная цитата: «В начале 70-х всем было ясно, что Россия больна. Неясно было только, чем ее лечить». Когда роман Трифонова появился в «Новом мире», а потом в серии «Пламенные революционеры», на эту цитату все обратили внимание. Тем более, что она не прятала своих прямых аналогий.
Я думаю, что Трифонов писал эту вещь для того, чтобы концептуально разобраться со своим отношением к «Народной воле». И в том числе и к русскому террору. Он ненавидел обывателя, он ставил старых большевиков выше этой обывательщины в «Обмене», но надо было разобраться и с отношением к старым большевикам.
Именно, Россия больна, но те методы, которые предложены в «Нетерпении», они свидетельствуют о нетерпении, они недостаточны, они загоняют болезнь в грудь. Вот это признание для Трифонова очень важное. На этом для Трифонова закончилось увлечение идеологией его отца, идеологией не скажу марксизма, но идеологией активного преобразования жизни. Он стал смотреть глубже, мне кажется.
И разочарованием в людях революции и в самой революции продиктовано все, что он писал потом. В частности, «Дом на набережной», где вот этот профессор уже не выглядит достойной альтернативой Глебову-Батону. Конечно, он лучше, да и его дочка Соня тоже – они лучше, они чище, чем Батон-Глебов, новый Молчалин. Но вопрос в том, что и их правда не права, за ними тоже нет абсолютного ответа. Поэтому «Нетерпение» – кризисная книга. Это книга о любви, это книга о любви к Желябову, об уважении к Желябову и о недостаточности Желябова, о его конечном поражении.
