В чем подлинный трагизм Олега Даля?

Скорее, жертвой безвременья. Олег Даль — классический пример человека, отравленного этим страшным затхлым воздухом, но он все равно реализовался довольно полно. Просто понимаете, у Даля была же и собственная внутренняя проблема: он был такой самоед, и мне кажется, он находится накануне рывка, но не всегда есть готовность этот рывок совершить. И Высоцкий находился накануне рывка, и тоже, мне кажется, во многом глушил себя этими беспрерывными выступлениями, потому что ему нужно было сосредоточиться, а я не знаю, в какой степени он был к этому готов. Рывок этот означал бы абсолютно порвать пуповину, связывающую с подтекстом, с контекстом, с поколением, с эпохой, с советской властью, грубо…

Мне не очень нравятся демонические персонажи Даля, мне не очень нравится, как он сыграл Печорина — пресыщенного, противного Печорина. Но это не он сыграл, а Эфрос поставил. Понимаете, такой Печорин — в него нельзя влюбиться. Это желтый, желчный и перегоревший человек, но вот Эфросу он рисовался таким. Я думаю, что Кира Муратова, царствие ей небесное, она же хотела поставить «Героя нашего времени», она бы поставила совсем иначе.

Печорин безумно привлекателен, романтичен, демоничен, но не скучен. Какого Ваську Пепла мог сыграть Даль, я не представляю. В 1968 году он был юношей, и, наверное, это был такой совсем молодой разгульный Пепел, и почему же он привлекателен? Он совсем…

Наталья Фатеева, его жена, рассказывала мне о его феерическом, покоряющем обаянии, о невероятной силе его духа. И даже то, что он пил по-черному, совершенно не мешало ему как-то держаться в профессии на самом высоком уровне. Он сильный режиссер — я считаю, что не только «Щит и меч», а прежде всего «Битва в пути» — это этапное кино. И во многом он сформировал того Ульянова, который сыграл Бахирева и которого мы знаем,— будничного героя. И Трубников весь в «Председателе» растет оттуда. Мне кажется, что комическая маска Басова — это довольно частое явление у героических фронтовиков (а он очень убедительно и талантливо воевал), которые не нашли себя в мирной жизни. Вот у Алексея Смирнова была та же идея.…

Ответить очень просто: потому что литература Стругацких увлекательна только на поверхностном слое, внутри там находится глубочайшая тревога, такое кьеркегоровское беспокойство или то, что Хайдеггер называл «заботой». Вот это ощущение озабоченности постоянной, неотступная тревога, которая их пронизывает, вызывают желание экранизировать подтекст. То, что Тарковский сделал с «Пикником…» и Герман с «Трудно быть богом» (а я продолжаю обе эти картины ценить чрезвычайно высоко) — это экранизация подтекста, а буквальный подход к сочинениям Стругацких — очень трудно себе это представить. Я не могу себе представить режиссера, который мог бы построить такой мир. Разве что снять «Обитаемый…

Не смотрел «Мешок без дна», видел предыдущую работу, «Яхонты», и «Бриллианты. Воровство». Там несколько было этих минеральных вещей, на кинофестивале в Самаре я это видел на табаковском. Как отношусь к творчеству Рустама Хамдамова? Он, по-моему, замечательный художник. Есть очень сильные и страшные по-настоящему эпизоды в «Анне Карамазофф», в той версии, которая ходит по сети. Но мне не нравится опять-таки жизненная стратегия этого персонажа — это позиционирование себя в качестве гения, определенная эклектика, избыток предметов в кадре, который так заметен уже в фильме «В горах мое сердце», который я тоже как-то смотрел. Он же сохранился, в общем, там. Замечательный, конечно, эпизод,…

Как философское высказывание — я его никогда не воспринимал, а как приключенческая картина — очень замечательная, очень хорошая идея. Но мне вот задали на «Колбе времени» вопрос: «А вот как понимать биомассу — Туранчокс ведь в фильме распоряжался биомассой. Нет ли в фильме намека на то, что биомасса — это вообще человеческая масса, которой Туранчокс управляет». Если бы Ричард Викторов вкладывал такой мощный и страшный смысл в это понятие, то, думаю, он был бы гением. Но мне кажется, что он просто был замечательным, очень крепким режиссером-фантастом. Хотя мысль о биомассе, в сегодняшние дни, заставляет пересмотреть картину под другим углом.

Как раз Кохановский сделал прекрасную книгу «Всё не так, ребята…», где собрал порядка 50 разных мемуарных свидетельств о Высоцком. И там, понимаете, выясняется странная вещь. Выясняется, что Высоцкого-человека почти никто не помнит. Помнят песни, первые знакомства с ними, помнят роли, а как человек… Он не только не занимался жизнетворчеством, а он вообще, кажется, почти не жил. Он только снимался, пел, страшно много концертировал, довольно много сочинял (хотя меньше, чем ему хотелось бы), но Высоцкого-человека почти нет. Нет остроумных реплик, нет мучительных романов.

Романы были в основном, надо сказать, довольно потребительские — ну, такое удовлетворение физиологической…

Я не то чтобы его часто ругаю, я считаю его неудачей, но мне кажется, что здесь сценарий Ренаты Литвиновой в обработке Тодоровского что-то потерял. Он рассчитан на более серьезное воплощение. Чулпан Хаматова играет там какого-то совершенно розового зайца, эта роль неорганичная для нее, и она не такая, и там очень искусственно все. Дина Корзун — замечательная характерная актриса, очень разнообразная, кстати… Но мне кажется, что в этом фильме какая-то гламурная эстетика вошла в противоречие с достаточно трагической темой. Актеры-то там все гениальные: там Суханов — Свинья, кажется, зовут его в этом фильме — просто гений. Он вообще актер такого масштаба, мало сейчас таких. Кого там назвать?…

Нет конечно. Паниковский — как правильно совершенно пишут Одесский и Фельдман, это такой прообраз возможной судьбы Бендера. То есть Бендер сам видит свою смерть где-то в полях и то, что «человек без паспорта» напишут на его надгробии. Это возможно. Но я не сказал бы, что Паниковский как-то эту компании скрепляет. Скорее, наоборот, он их ссорил между собой постоянно, ссорил Бендера с Балагановым, ну и так далее. Так просто получилось, что Гердт сыграл такую душу компании. Эта роль вообще на переломе.

Понимаете, ведь Гердт — он не начинал как гротескный актер. Он начинал как серьезный полноценный трагический актер, сначала в студии Арбузова. А потом в театральной карьере случилась долгая…

Нет, нельзя, конечно. Дело в том, что Алеша — праведник, а Данила Багров никоим образом не праведник. Данила Багров — пустое место и, собственно, Балабанов рассматривает, как эта пустота жрет, захватывает все вокруг себя. Там очень прозрачная образная система фильма: там бегает этот пустой трамвай; трамвай, лишенный содержания. Вот Данила Багров — та страшная пустота, которая засасывает мир. Помните, «у холма нет вершины» — это новый мир, в котором нет иерархии, у которого нет смысла. И он оказывается абсолютно триумфален, потому что никто не может ему ничего противопоставить. Когда у тебя нет принципов, когда у тебя нет правил, ты всегда выигрываешь, потому что ты играешь не по правилам.