Мне поздняя Катерли — например, начиная с «Цветных открыток» или «Полины», вполне реалистических — нравится ничуть не меньше ранней. Просто, знаете, это примерно та же история, как у Линча с «Простой историей»: когда человек, некоторое время позанимавшись фантастикой и сюрреализмом, решил с теми же средствами рассказать что-то очень простое, но перестал опираться на материал, а решил выехать за счет повествования.
«Простая история» — ничуть не менее сюрреалистическое кино, чем «Человек-слон» или «Дюна». Ну, «Дюна» не самый удачный пример — допустим, «Синий бархат». Просто сюрреализм здесь достигается углом зрения, высотой взгляда, а не сюжетными, неформальными костылями.
Вот и Катерли, мне кажется, попробовав себя в сказках, стала писать реализм, но с теми же сказочными приемами. Почему она формально, так сказать, сменила жанр? Потому что ее повестями «Червец» и «Земля бедованная» (она же «Сенная площадь») заинтересовались компетентные органы. Но это была внешняя причина. По-настоящему, мне кажется, она просто достигла той степени мастерства, когда не только сказки можно писать увлекательно, а можно интересно писать про жизнь.
Кстати, она никогда от фантастики не уходила. Ее последние новеллы (дай Бог, не последние), сделанные частично с дочерью Еленой Эфрос, а частично самостоятельно, несут отпечаток такой же сюрреалистической фантастики. От городских сказок Катерли не уходила никогда. Как любил повторять Александр Введенский, «я никогда не отрекался, ты знаешь, от левого искусства». Так вот и здесь.
