Даже вот один из моих ближайших друзей, один из моих любимых филологов, замечательный лектор Аркадий Рух вполне поддерживает происходящее сейчас в Белоруссии. А вот про Россию — я помню, мы с ним на Новом годе говорили, он был тогда нашим гостем, до сих пор все припоминают эту новогоднюю программу, кто с ненавистью, кто с благодарностью — он тогда сказал: «Перестаньте надеяться, что Россия может быть другой. Какая она ни есть, она единственная в своем роде и в единственно возможной для нее форме отлилась. Если вам не нравится, уезжайте». Я прощаю его высказывание, потому что Рух всегда говорит очень пассионарно и красиво.
Но, видите, даже здесь, даже в лице ближайшего друга и единомышленника я вижу искреннее неверие в то, что в России возможен вариант такого оскорбленного достоинства. То ли мы слишком сильно обожглись на нашем Термидоре, то ли мы слишком верим, что диктатор с годами становится более добрым. У меня все равно есть ощущение, что этот вариант не для России. Ни Майдан, ни «Революция достоинства», ни Пражская весна,— это не наши жанры, у нас другая страна, где все будет происходить более брутально и хаотично. Либо власть — как это всегда бывает в России — надломится под собственной тяжестью, либо будет трансформироваться сколь угодно долгим путем и непонятно еще, во что она трансформируется. Я только хотел всех предостеречь, что либерализация — это утопия, никакая диктатуры — мягкая или жесткая — с годами не становится добрее. Диктатура Франко здесь совершенно не исключение, потому что диктатура Франко, невзирая на некоторые послабления, оставалась (как и диктатура Пиночета) абсолютно нетерпимой к любым проявлениям свободомыслия. Дряхлеющий диктатор — это диктатор более жестокий, а не добрый такой беззубый хомяк. Это нам еще повезло с Брежневым, который по природе своей был не кровопийца.
Что касается советов ученикам, следует ли им, значит, уходить из 190-й гимназии? Я не думаю, что стоит. Я думаю, что вам, Лика, стоит публично назвать всех учителей, которые фальсифицировали эти показания, которые дали фальшивые показания, которые лжесвидетельствовали. Вот это та старая идея Юрия Карякина, которую он мне когда-то в интервью высказал: «Мерзавцев надо назвать и помиловать». Просто чтобы они с этим жили. Но я полагаю, что людей, которые дали фальшивые показания (сообщили, что ваш сын сам себе сломал руку и при этом оскорблял избирком, мешая его работе),— этих людей надо просто назвать поименно, вот и все, если есть такая возможность. Для учителя как человека публичного, как человека, к чему-то призывающего,— это все-таки довольно важная составляющая его работы, вот такая публичность.