О предпосылках и намёках судьбы лучше меня разбирается Юрий Арабов, но мне кажется, что есть все предпосылки к тому, чтобы у нас сейчас воспроизвелись ситуации Серебряного века, потому что бурное развитие интеллекта при минимальных политических свободах приводит к ситуации «теплицы», к ситуации застоя. У нас в 70-е годы это было. Я думаю, у нас это будет и сейчас. И хорошее, бурное развитие русской поэзии, которое я сейчас наблюдаю, меня наводит на эту же мысль.
Что касается воплощения и копий. Мне кажется, что сегодня Захар Прилепин воспроизводит достаточно точно и биографию, и основные локации Максима Горького. И «подмаксимки» — такие «подзахарки» — вокруг него тоже существуют. Я Горького люблю, и для меня нет ничего унизительного в таком сравнении. Сам Захар, я знаю, не очень это одобряет. Но, по-моему, как раз в его развитии он будет проходить основные горьковские стадии. Будет интересно на это посмотреть, потому что вообще за интересными людьми наблюдать интересно. Мне кажется, есть и несколько других людей, которые мне малоприятны и которых я называть не хочу, но которые достаточно точно копируют публицистов веховского толка. Вы знаете, что к «Вехам» моё отношение радикально дурное.
Вообще я вам хочу сказать одну забавную штуку. Когда я правил книжку о Маяковском перед тем, как её сдать в печать, я там обратил внимание и целую главу вписал неожиданно. В России борются всегда два типажа, два сверхчеловека — Базаров и Санин. Базаров — это человек эпохи реформ, сверхчеловек эпохи реформ; он борется, он знает, что надо. Маяковского попрекали в 1928 году именно нигилизмом. Зелинский написал довольно гнусную статью (естественно, в журнале «На литературном посту»), где от имени конструктивистов говорил: «Да ну, русский нигилизм — он какой-то слабый, какой-то золотушный, он весь из социального протеста. Нет в нём дисциплины. А вот дисциплина — это мы и сила, это мы…» — и так далее.
И пришёл Санин. Санин говорил: «Как можно, чтобы человек мечтал о конституции, а дома у него была грязь, и сам он своей жизнью не занимается?» Это то, что написал Гершензон в «Вехах»: «Русская интеллигенция всех учит и спасает, а сама не умеет себя вести, и у неё всегда грязно». Да, может быть, это отчасти и верно. Просто время выбрано уж больно гнусное для того, чтобы об этом говорить.
Конечно, как бы мы ни относились к Базарову, у Базарова есть свои пороки, но Базаров думает об общем благе, Базаров по отношению к себе никак не гедонист. А Санин — это животное, это просто самодовольная скотина. И драма Маяковского в 1928 году — это драма Базарова среди Саниных. Видите ли, в России же эти инкарнации вечно повторяются. Сегодня очень много Саниных — культ здоровья, эгоизма, потребления. И все эти разговоры: «Я не пойду на площадь! Я не демшиза! А мне вообще без разницы! Я человек свободный и независимый!» Ты должен быть свободным и независимым, вообще-то, и ты не должен зависеть от государства. Но если ты при этом игнорируешь явную несправедливость, то как тебя назвать, если не «скотина»?