Потому и различны, что отражали свое время. Но мне кажется, что именно по стилю они довольно-таки едины. В них есть ощущение такого вакуума, безвоздушья 70-х и части 80-х. Они похожи на графику Гарифа Басырова, где такие тяжеловесные, массивные, очень статуарные фигуры существуют как бы в пустоте, в химически чистом пространстве предельно условного конфликта, как в «Охоте на лис» — моем любимом фильме этого тандема. Или как в «Магнитных бурях», которые Маргулис считает лучшей картиной, может быть и так. Мне-то больше всего нравится «Охота на лис» и, наверное, «Армавир». Хотя у них все гениально. А «Парад планет» — это что, плохо? Для меня «Парад планет» — абсолютно великая картина, и в ней-то как раз этот вакуум запечатлен.
Что касается особенностей манеры Абдрашитова. Понимаете, этот тандем давал уникальное сочетание. Конструкторское, инженерное, очень компактное мышление Абдрашитова, позволяющее, действительно, предельно обострить конфликт, убрать все лишнее. Как в «Плюмбуме», скажем. Создать с одной стороны такое достоверное, очень узнаваемое, с другой — предельно условное пространство. И мания Миндадзе описывать катастрофы и то, что бывает после катастрофы. Состояние посткатастрофного бреда, амбивалентности, готовности к любому развитию. И, конечно, столкновение двух мужских характеров. Это Шакуров — наиболее абдрашитовский актер, если на то пошло, хотя по-настоящему он сыграл только в «Параде планет». И, конечно, Колтаков, сыгравший гениально в «Армавире».
Мне кажется, что фильмы Миндадзе по своей стилистике (а я очень жду, когда он поставит «Паркет» по совершенно гениальному сценарию, насколько я знаю, там загвоздка в небольшой недостающей сумме, и непонятно, где её взять и что я могу для этого сделать, но я очень жду этого замысла) совершенно другие. Вот Абдрашитов сказал, что Миндадзе — наверное, самый интересный сегодня режиссер, даже несовершенства которого гораздо интереснее чужих совершенств. Такой отзыв со стороны постоянного соавтора, без всякой ревности, с чистым восторгом,— это отзыв очень дорогого стоит. Действительно, Миндадзе — грандиозный режиссер, грандиозный мастер.
Что касается Абдрашитова, то ему неинтересно снимать прежнее кино. У него есть новые замыслы, но он пока не нашел возможностей для их воплощения. Замыслы, о которых он мне рассказывал, были колоссально увлекательными, но очень технически сложны. Для меня они оба — пример очень достойного поведения в искусстве и невероятного таланта, но, конечно, фильмы Миндадзе гораздо труднее смотреть, они более запутаны, зашифрованы, они в большей степени отражают его сложнейшее миропонимание и сложность его художественного, внутреннего мира. Просчитанность до секунды: «Милый Ханс, дорогой Петр» — настолько совершенная картина, или «В субботу», или «Отрыв». Они все настолько значимое послание в себе несут, и там так много закодировано в их генетическом коде, что они просто не могли быть понятными. Абдрашитов, конечно, делал послания Миндадзе и его обобщенно-личные предложения более конкретными. Становилось все видно. Но у него, действительно, такой инженерный дар все прояснять. Вообще, конечно, этот тандем становится с дистанцией, с годами все более выдающимся явлением, все более необъяснимым, на фоне нынешней простоты — удивительно сложным.
