Что вы думаете о творчестве Кира Булычева? Вам не кажется, что у вас с ним есть что-то общее?

Ну, наверное, можно. Хотя мне-то кажется, что ничего такого в виду не имелось. Ну да, допустим. В гораздо большей степени, мне кажется, можно рассматривать в этом качестве, скажем, прозу Михаила Успенского или, скажем, прозу Евгения Лукина, которого Успенский называл таким великим провинциалом, провинциальным гением, гением провинциализма (в самом высшем смысле). Что касается Булычёва, то вот из его сочинений, мне кажется, что самое откровенное, ну, лучшее изображение провинции — это такая странная, не очень популярная повесть «Половина жизни», страшненькая такая. Помните, где на провинциальном базаре вдруг начинают продавать странные яблоки из параллельного мира. И вот «провинция…

Кир Булычев был попыткой большого, взрослого фантаста, замечательного сюжетчика выжить в детской литературе. Конечно, Булычев знал, понимал и мог больше, чем позволялось советскому писателю. В этом плане, может быть, он не отличался такой интеллектуальной мощью, как Стругацкие, но он обладал, безусловно, великолепным сюжетным мастерством. И потом, знаете, Булычев был абсолютно человечен. Вот если Стругацкие, как и всякие модернисты, были абсолютно несентиментальны, то Булычев, мне кажется, был человеком большой сентиментальности, чуткости, пронзительной печали о человеческой участи.

Интересная, кстати, это тема. У Стругацкий интеллектуальная мощь такова, ужасы,…

«Гум-Гам» Велтистова. Вообще сказки Велтистова очень хорошие. Булычев, само собой. У Житинского многие ранние тексты — например, «Желтые лошади» или «Стрелочник» — вполне можно с ребенком 7 лет читать и перечитывать.

И конечно, Юрий Коваль — абсолютно всё. Я как раз недавно переслушал его песенки в авторском исполнении — это божественно! Волшебный писатель! Вот был человек гениальный, одаренный так многообразно: художник, скульптор, гитарист, композитор, поэт, потрясающий новеллист. Всё умел! Путешественник. Потрясающий человек! Я немножко знал его и очень этим горжусь. Да многое можно. «Прелестные приключения» Окуджавы очень хорошая сказка. Да, Юрий Томин, конечно. Юрий…

Он очень талантливый и очень разнообразный автор. Но мне кажется, что в нем обаяния больше, чем глубины. По-настоящему, мне кажется, он в «Реке времени» начал формулировать какие-то вещи. Но ранний Булычев и средний… Хотя он начал, кстати, довольно поздно. Он же всё-таки историк, Можейко-то Игорь, и археолог, насколько я помню. В общем, он человек, пришедший в литературу с уже сложившейся репутацией в основной профессии.

Мне кажется, что он писатель уровня Велтистова автора «Электроника», «Миллион и один день каникул», «Гум-Гама» — любимой моей книги детства. Они были похожи — и каким-то инфантилизмом, и добротой. Хотя, кстати, у Велтистова была потрясающая военная повесть…

Ну как это у Булычёва и у Мирера нет гражданского звучания (а особенно у Мирера)? «Мост Верразано» — там нет высокого гражданского звучания, что ли? Я знал хорошо Александра Исаковича. Это был, по-моему, гениальный человек, реализовавшийся в своей прозе далеко не полностью. Автор замечательной прозы: «Обсидиановый нож», «У меня девять жизней», «Дом Скитальцев» (самая знаменитая его вещь).

Если вы ищете фантастику совсем без подтекста, а просто ради чистого наслаждения, я бы вам посоветовал «Глегов» Ариадны Громовой, Геннадия Гора (в особенности повесть «Мальчик»), посоветовал бы, наверное, совсем раннюю, но уже абсолютно гениальную повесть Алексея Иванова…

Вот если кто умеет писать страшное, так это Маша Галина. Она живет в Одессе сейчас, вместе с мужем своим, прекрасным поэтом Аркадием Штыпелем. И насколько я знаю, прозы она не пишет. Но Маша Галина – один из самых любимых писателей. И вот ее роман «Малая Глуша», который во многом перекликается с «ЖД», и меня радуют эти сходства. Это значит, что я, в общем, не так уж не прав. В «Малой Глуше» есть пугающе страшные куски. Когда там вдоль этого леса, вдоль этого болота жарким, земляничным летним днем идет человек и понимает, что расстояние он прошел, а никуда не пришел. Это хорошо, по-настоящему жутко. И «Хомячки в Эгладоре» – очень страшный роман. Я помню, читал его, и у меня было действительно физическое…

Гренуя с Фаустом нельзя сравнить именно потому, что Фауст интеллектуал, а Гренуй интеллекта начисто лишен, он чистый маньяк. Мы как раз обсуждали со студентами проблему, отвечая на вопрос, чем отличается монстр от маньяка. Монстр не виноват, он понимает, отчего он такой, что с ним произошло, как чудовище Франкенштейна. Мозг – такая же его жертва. Маньяк понимает, что он делает. Более того, он способен дать отчет в своих действиях (как правило).

Ну а что касается Гренуя, то это интуитивный гений, стихийный, сам он запаха лишен, но чувствует чужие запахи. Может, это метафора художника, как говорят некоторые. Другие говорят, что это эмпатия, то есть отсутствие эмпатии. По-разному, это…

Вот это и есть прием. Вот это и есть талант. Мы не знаем и никогда не узнаем, как она с ним связана. А просто все связано со всем. В письмах матери героя, сумасшедшей, доживающей в сумасшедшем доме, в письмах её к сыну зашифровано имя Дзампано. А она ничего о нем не знает, скорее всего, просто в мире действует общая сила, которая двигает людьми, как марионетками, а люди понятия об этом не имеют. Это прием Данилевского, иллюстрирующий эту мысль. Это просто чтобы вам было страшнее. А никак она не связана. Так-то проще всего подумать, что у нее что-то было с Дзампано и, может быть, он — отец героя… Допускайте все, что угодно. А важно, что все в мире связано со всем. Вот и все.

Да не ждала, они и так ее уничтожали. И я не думаю, чтобы задумана была ловушка, чтобы заманить ее сюда. Разумеется, было очевидно, что Эфрона после убийства Рейса они заберут. Вопрос о степени его участия там — был ли он только шофером, убивал ли,— это дискутируется. Но то, что для Эфрона не было пути, кроме бегства в Россию, это очевидно. А для Цветаевой бегство было совершенно не императивным. Она могла остаться там с Муром, но она же написала: «Вот и пойду, как собака». Она же писала ему в письме: «Я буду за вами ходить, как собака». И двадцать лет спустя написала в той же тетради: «Вот и пойду, как собака».

Я не знаю, осталась ли Цветаева в живых, если бы они остались с…

Тут довольно спорны мои мнения. Мне кажется, что Хеллера никак нельзя миновать, и позднего Хеллера в том числе, хотя наиболее известен ранний и средний, то есть «Уловка-22» и «Что-то случилось». Но мне кажется, что и «Picture this» и «Closing Time», продолжение «Уловки», и последний автобиографический роман — мне кажется, это безусловно читать надо. Мне кажется, из Дэвида Фостера Уоллеса необязательно читать все, но по крайней мере некоторые эссе и рассказы, этого не минуешь никак. «Corrections» Франзена, мне кажется, тоже нельзя миновать никоим образом. Кстати говоря, «Instructions» Адама Левина тоже хорошо было, очень занятная книга, хотя чрезмерно затянутая, на мой взгляд. Ну и «Тоннеля»…