Дело в том, что и у Метерлинка, и у Чехова видоизменяется диалог: персонажи перестают слышать друг друга. Символистская драма вообще не имеет в виду традиционный реалистический психологизм. Там герои не столько вступают в диалог, сколько манифестируют себя. Они друг друга не слышат. Они говорят в вакууме. И тот же вакуум и в их отношениях.
Что сделал Чехов? В чем его новаторство, помимо безусловного новаторства фабульного? Он перенес символистскую драматургию, которая началась в это время в Европе (а Метерлинк лет за 5 до Чехова начал становиться знаменитым) в атмосферу русской усадьбы. Чехов был вообще очень чуток к современности, и к современным модернистским течениям в том числе. И вот он жестко пародирует модернистскую драму. Он берет и погружает ее в усадьбу.
Кстати говоря, большинство русских людей — они же тоже говорят, друг друга не слыша. «А я вам говорю, что черемша — это лук».— «А я вам говорю, что чихиртма — это баранина». Вот люди не желают понять, о чем речь. «Чертовски жарко, должно быть, в этой самой Африке». «Тарарабумбия — сижу на тумбе я». Возникает не диалог, а такой поэтический, что ли, монтаж — декламация с референами. То, что, кстати, так хорошо сделано у Вырыпаева — тоже, в общем, не последнего учениками Метерлинка. Просто он, наверное, тщательно это скрывает.
