Ремарк написал один очень хороший роман «Ночь в Лиссабоне», выдающуюся, конечно, книгу «Три товарища» и довольно интересный роман «На Западном фронте без перемен», который задаёт новую концепцию, совершенно новую линию отношения к войне. Это роман и не пацифистский, и не антивоенный, и не поколенческий, и не роман о героизме, и не роман о патриотизме, а это роман человека, ужаснувшегося, что закончился век личности и начался век масс. «Неподкупное небо окопное — // Небо крупных оптовых смертей»,— то о чём сказал Мандельштам в «Стихах о неизвестном солдате», в первом стихотворении, которое по-настоящему отрефлексировало опыт Первой мировой войны в преддверии Второй.

Есть две…

Это довольно распространённый приём в прозе XX века. А как зовут главную героиню романа «Ребекка» Дафны дю Морье? Мы знаем, как зовут Ребекку, мир сосредоточен вокруг неё, а как зовут главную героиню, мы так и не знаем, и ни разу её по имени не назвали. Это приём, подчёркивающий иногда или безликость персонажа, или наоборот — его растворенность в толпе. Скажем, у некоторых героев нет имён, а есть только номера. Это касается и ремарковской «Искры жизни», это касается и замятинского «Мы».

Обратите внимание, что у самого Лужина тоже нет имени, а оно появляется в последнем предложении романа: «Закричали: «Александр Иванович, Александр Иванович!» Но никакого Александра Ивановича не было».…

Об этом стихотворении написаны тонны, километры всякой литературы. Рекомендую вам из самых понятных текстов, потому что она не филологическая, статью Юрия Карякина, которая называлась — «Две войны за небытие, или О службе последней черты». Ну, вы найдёте в любом случае эту статью 1998 года. Там речь о том, что это такая хроника расчеловечивания и упрощения, это спуск обратно по ступенькам эволюции. Конечно, Мандельштам, увлечённый в ту пору ламаркизмом и друживший с Борисом Кузиным, писал биологическое, научное стихотворение. Это долгая и сложная тема. Но подсознательно или сознательно тема расчеловечивания, тема спуска по эволюционной лестнице туда проникает, и это, по-моему,…

Обэриуты — это прямое продолжение Хлебникова и тоже… Понимаете, об обэриутах довольно много написано. Написано Аней Герасимовой, Умкой, которую я, кстати, поздравляю с блистательной книгой переводов из Венцловы, «Metelinga», только что вышедшей. Лучших поэтических переводов я не читал за последнее время просто! Мало того что она великолепный оригинальный поэт и бард, и мало того что она замечательный исследователь обэриутов… Я впервые столкнулся с Умкой-переводчицей. Найдите эту книгу. Это к вопросу о Венцлове и о лучших современных переводчиках.

И у Герасимовой есть замечательные исследования о смешном в поэтике обэриутов, и у Лекманова они есть, и у Лощилова. Да многие писали, в…