Знаете, это не такая уж сложная книга. Её сложность, по-моему, сильно преувеличена. «Поэтическая речь есть скрещённый процесс»: она одновременно рапортует о собственном развитии, о развитии изобразительных средств языка, и одновременно несёт информацию. Что здесь непонятного? Точно так же дальше всё, что сказано о кристаллической структуре комедии (о том, что это огромный кристалл с бесконечным количеством граней), о научной поэзии, о концепции Бога у Данте и о его геометрическом рае — это не сложные вещи. Но, конечно, для того чтобы их читать, лучше всё-таки прочитать не только первую часть «Божественной комедии», но и две другие тоже — тогда мысль Мандельштама становится…

Об этом стихотворении написаны тонны, километры всякой литературы. Рекомендую вам из самых понятных текстов, потому что она не филологическая, статью Юрия Карякина, которая называлась — «Две войны за небытие, или О службе последней черты». Ну, вы найдёте в любом случае эту статью 1998 года. Там речь о том, что это такая хроника расчеловечивания и упрощения, это спуск обратно по ступенькам эволюции. Конечно, Мандельштам, увлечённый в ту пору ламаркизмом и друживший с Борисом Кузиным, писал биологическое, научное стихотворение. Это долгая и сложная тема. Но подсознательно или сознательно тема расчеловечивания, тема спуска по эволюционной лестнице туда проникает, и это, по-моему,…

Я как раз делал доклад о поэтике сновидения на симпозиуме «Страх и муза», для конгрессеа по Мандельштаму. в нем я говорил вот о чем: точнее всех поэтический метод Мандельштама определил Блок, сказавший, что это «сны, лежащие в области искусства только». Это действительно поэтика сна. Но не хотелось бы здесь впадать в такое романтическое бла-бла-бла, говоря о прелести сновидения. Лучшие зрелые стихи Мандельштама — это сны, увиденные по мотивам мировой культуры. «Ламарк» — страшный сон, в котором герой путешествует по схеме Ламарка, увидев ее в реальности, и видит сон, как мы прошли разряды насекомых с наливными рюмочками глаз. Это, конечно, страшный сон — «у кого зеленая могила, красное дыханье,…

Обэриуты — это прямое продолжение Хлебникова и тоже… Понимаете, об обэриутах довольно много написано. Написано Аней Герасимовой, Умкой, которую я, кстати, поздравляю с блистательной книгой переводов из Венцловы, «Metelinga», только что вышедшей. Лучших поэтических переводов я не читал за последнее время просто! Мало того что она великолепный оригинальный поэт и бард, и мало того что она замечательный исследователь обэриутов… Я впервые столкнулся с Умкой-переводчицей. Найдите эту книгу. Это к вопросу о Венцлове и о лучших современных переводчиках.

И у Герасимовой есть замечательные исследования о смешном в поэтике обэриутов, и у Лекманова они есть, и у Лощилова. Да многие писали, в…