Случевский, Фофанов, Льдов — это явно поэты второго ряда, как такой инструментарий поиска нового языка. И, конечно, Мандельштам не состоялся бы без Случевского, и Анненский, я думаю, тоже. Это корявая поэзия, но в этом звучании, как он сам говорил, «ржавых, дребезжащих струн» есть какая-то удивительная правда. Вот его стихотворение «Коллежские асессоры» — один из источников лирики Мандельштама и его «Стихов о неизвестном солдате». В любом случае, размеры, темы и, что называется, семантический ореол здесь совершенно несомненны.

Случевский — поэт трудный для чтения, замечательный прозаик, кстати. Поэт, все-таки, определяется качеством его прозы. Глубокий,…

Это очень просто. Потому что он был директором Царскосельской гимназии. Вот и все. Он был для него неоспоримым авторитетом не столько в поэзии, сколько в жизни. Он был учителем во всех отношениях. Хотя влияние Анненского на Гумилева, я думаю, было пренебрежимо мало. Сильно было влияние Брюсова и, уж конечно, влияние русской классики, влияние Киплинга, в огромной степени — Бодлера, Малларме. Думаю, что в некотором смысле на него повлиял и Верлен, думаю, что в некотором смысле и французская проза. Но в наибольшей степени думаю, все-таки, Брюсов и Киплинг, от которых он отталкивался и опыт которых он учитывал. А что касается Анненского, то он повлиял на Ахматову. «Кипарисовый ларец», который Гумилев…