Знаете, эмигрантским мемуарам, особенно мемуарам Юрия Анненкова, который был гениальным художником и довольно обыкновенным литератором, насколько можно судить по «Повести о пустяках»,— верить этому можно с очень большим приближением. Верить Одоевцевой и Иванову вообще не нужно, это художественное преувеличение, художественные произведения, притом, что высокохудожественные: и тексты Иванова («Петербургские зимы»), и особенно, конечно, тексты Одоевцевой. «На берегах Невы» — это книга, которой я многим обязан: я прочел ее в 12 лет. Дали нам почитать, дома было много самиздата, и как раз картинка Анненкова на обложке — я этот синий том вспоминаю с огромной нежностью. Я от матери много знал…

Это вот не тот случай, когда представляется или не представляется. Мнение, дискуссии — это всегда хорошо, в сети тоже обсуждается эта проблема. Но есть вопрос конкретного знания, этот вопрос в набоковедении довольно подробно освещен. Вот вам Одоевцева представляется мелковатой фигурой. Знаете ли вы историю отношений Набокова с Одоевцевой, историю её инскрипта «Спасибо за «Короля, даму и валета»» на её книге «Изольда», главную героиню которой зовут Лиза? Известно ли вам, что мужа Ирины Одоевцевой звали Георгий Иванов? «И шепчу я имя Георгий, золотое имя твое»,— прямое совершенно указание. Известно ли вам, что Георгий Иванов написал о Набокове статью, в которой назвал его кухаркиным сыном, и…

Было такое высказывание, кажется, Оцупу приписываемое, что «Гумилев за ночь сделал из Одоевцевой женщину и поэтессу»… Это обычное злословие литературное, на мой взгляд, никаких оснований говорить о романе там не было. Как-то не водилось за Гумилевым, чтобы своим ученикам перепихивать своих любовниц. А здесь Георгий Иванов, его младший друг и товарищ по «Второму цеху», стал мужем Одоевцевой, и роман этот происходил бы у него на глазах. Мне кажется — судя, во всяком случае, по «На брегах Невы», мемуарам Одоевцевой,— колоссальное, все-таки, преувеличение собственной значимости там имеет место. Хотя очень многое она воспроизвела точно, не будем забывать, что эта книга прекрасно…

Да, верю. Но я не думаю, что это особенность памяти Чуковской. Это особенность риторики Ахматовой: она формулировала очень чётко, и это впечатывалось в память. Есть некоторая категория людей, которые умеют так сказать, что это запоминается. Вот я интервью с Астафьевым, например, делал без диктофона — и выяснилось, что я запомнил абсолютно точно всё, что он мне сказал. Много таких. С Гребенщиковым так же всегда делаешь интервью — не надо даже ничего записывать, потому что всё ложится в голову. Владимир Леви (но, может быть, тут проявляются как-то его способности гипнотизёра). Есть люди, которые умеют так сказать, что это запоминается. Я абсолютно уверен (процентов на 90, если не больше), что…

Ирина Одоевцева, как и её муж Георгий Иванов, очень любила то время, о котором писала. «Такой счастливой, как на берегах Невы, я никогда и нигде больше не буду»,— заканчивается книга этой фразой. Поэтому много врала. Привирала, как ребёнок, который привирает о своих чудесных приключениях. И пошлости много в её книге.

Но я никогда не забуду, что для меня эта книга, прочитанная в 11 лет, самиздатовская (с обложкой Анненкова, как сейчас помню), была первым знакомством со стихами Гумилёва, большим, настоящим, первым знакомством с образами Белого и Ахматовой, и поэтому сбрасывать заслуги Одоевцевой нельзя. Там много пошлости, в её книге, но есть бесценное — есть любовь к эпохе и…

Георгий Иванов — отдельная тема, и для меня очень трудно говорить о нем потому, что я любил этого поэта в 1994 году, в год его столетия, и писал об этом довольно восторженно. Сейчас я отношусь к нему как к человеку, как к поэту и особенно как к прозаику (автору «Распада атома») с огромным скепсисом. А уж «Петербургские зимы» хотя и трогательная пошлятина, но пошлятина. Как поэт он мне кажется уровнем ненамного выше своей жены Ирины Одоевцевой, которая писала замечательные баллады, но и только. Я не считаю Георгия Иванова выдающимся явлением в литературе русской эмиграции.

У него было несколько гениальных стихотворений, но несколько. И большая часть сборника «Розы» представляется мне…

Об этом столько написано. Об этом есть довольно исчерпывающая американская работа, сравнительно недавняя. Есть об этом довольно интересная книга Максима Шраера, тоже во многих отношениях спорная, но довольно интересная. Если говорить о моей точке зрения на их соотношение, то мне кажется, что не правы те, кто подчеркивает враждебность их взаимоотношений. Все-таки большинство отзывов о Набокове, которые мы знаем от Бунина, довольно комплиментарны. «Этот мальчишка выхватил пистолет и уложил всех стариков, включая меня». Да и много чего! Он, в общем… Единственный негативный отзыв Бунина мы знаем в передаче самого Набокова: «Вы умрете в совершенном…