Разделяете ли вы теорию Михаила Веллера о том, что европейской цивилизации грозит вырождение?

Я прочел про эту теорию, поскольку я прочел «Равинагар». Это хорошая интересная книжка, такой роман-странствие, и при этом роман философский. Нужно ли это считать литературой принципиально нового типа — не знаю, не могу сказать. Каждому писателю (думаю, это как болезнь роста) нужна все объясняющая теория, за которую он бы всегда цеплялся. Неприятно только, когда он эту теорию применяет ко всему, и о чем бы он ни заговорил, все сводит на нее. Помните, как сказал Вересаев: «Если бы мне не сказали, что предо мной Толстой, я бы подумал, что предо мной легкомысленный непоследовательный толстовец, который даже тему разведения помидоров может свести на тему любви ко всем». Слава богу, что…

Пришел я как-то в наш итакский букинист, увидел там «Шропширского парня», первое издание, причем в футляре, прекрасной сохранности, с каким-то прекрасным экслибрисом профессорским. Схватил и на цену не посмотрел, купил. Потому что «Шропширский парень» хотя и очень традиционная поэзия, но в нем, как и Иннокентии Анненском, были семена всего, во всех дохнул томление. Так и в Хаусмане примерно содержится вся английская поэзия ХХ века. Все это очень прозрачно, рифмовано, тонко, но такой заряд черного юмора во всем этом сидит,  такая психологическая глубина…

Когда в литературе начинается психологизм? Это очень интересная тема. Психологический роман, условно говоря, начался с…

Домбровского, Лимонова, Драгунского (и Виктора, и Дениса) – людей, которые пишут о рефлексии человека, вынужденно поставленного в обстоятельства большого испытания, большой проверки на прочность. Вот рассказ Виктора Драгунского «Рабочие дробят камень». Денис Драгунский вообще весь способствует воспитанию уверенности в себе. Ну как «воспитанию уверенности»?» Видите, Денис вообще, на мой взгляд, великий писатель, сегодняшний Трифонов.

Я знаю очень мало примеров (наверное, всего три), когда литературный талант отца так полно воплотился в детях. Это Драгунский – Виктор, Ксения и Денис. Это Шаровы – Александр и Владимир. Это Радзинские – Эдвард и Олег. Потому что Олег и Эдвард…

Слушайте, Веллер прекрасно осведомлен и в творчестве ПикАссо (ПикассО некоторые говорят, французское происхождение), и в творчестве Дали, и в творчестве Хуана Миро. Он прекрасно знает и абстрактное искусство, и модерн, ну вот не любит, что поделаешь? А есть люди, которые ненавидят «Черный квадрат». У Татьяны Толстой есть замечательное эссе «Квадрат», где концептуальное искусство получает буквально под дых, хотя авторская позиция там не окончательно проявлена. И Веллер, хорошо зная современное искусство, в частности, живопись, имеет полное моральное право на такое отношение к нему. Кто-то этого не принимает. Кто-то не принимает режиссуру Богомолова и считает её полной спекуляцией.…

Никогда в жизни не слышал от него таких слов. Надо спросить, я, в общем, слава тебе, господи, имею возможность набрать Веллера и спросить: «Миша, почему ты не любишь Гоголя?» Но это, по-моему, неправда. Потому что Гоголя он, судя по его творчеству, обожает. Он очень многому у него научился. Да и потом, человек, который окончил Петербургский университет, который жил в центре Петербурга десять лет, едва ли может к Гоголю – автору «Невского проспекта» и «Шинели» – относится без благоговения. Петербург в значительной степени придуман Гоголем, как придумана им Украина. Гоголь – создатель топосов, раскрепоститель национального духа, как он сам о себе говорил. Выпускатель наружу национального духа.…

Нет, так бы я не сказал. Веллера всегда интересовала, привлекала роль социального аутсайдера. Он вынужденно часто бывал в этой роли, потому что не хотел зарабатывать на жизнь продажей дара. Поэтому он занимался рискованной и опасной работой, вплоть до перегонов скота. Некоторое время работал с электропилой, на чем заработал огромный шрам через все колено. Веллер много раз выпадал из социума, он не хотел в этом социуме жить. Когда он  зарабатывал кладкой каминов в Эстонии, когда он занимался разной степени тяжелыми физически строительными работами, он зато покупал независимость.

Я не думаю, что «Бомж» – это привлекательный для него социальный статус, а вот «Хочу быть дворником» –…

Охранять границы страны можно разными путями. Но Россия избрала самый забавный. Она пытается построить государство, куда никто не будет хотеть. Или, по крайней мере, такое государство, куда будут хотеть преимущественно старые кинозвезды, страдающие от невостребованности или налогов.

Это хороший способ охраны границ — создать такое заколдованное место, куда никто не хотел бы сунуться. Куда и завоеватели бы не совались, потому что мало того, что есть ядерное оружие, но есть и опыт просто невозможности справиться с огромными пространствами, с духом народа и так далее. И иммигранты не совались бы, потому что преимущества жизни в России не доказаны.

Мне кажется, что Россия сейчас…

Я к Веллеру вообще хорошо отношусь. Я очень люблю Веллера. Он, наверное, единственный человек, который первым нашел какие-то единственные необходимые слова.

Он с матерью очень дружил — еще когда он жил у нас в процессе переезда в Москву, и когда под это дело всегда своевременно была выгуляна собака и отремонтирована вся бытовая техника. Ну, я тоже могу починить утюг, но Веллер это делает лучше. Их с матерью разговоры были совершенно упоительны. Я их слушал, развесив уши, а это не самое частое для меня состояние. Вот он первым нашел какие-то слова.

Мне кажется, он вообще умеет находить слова. Это его профессия. И слова «Сделай всё, что можешь» меня устраивают. Или, как вариант, вовсе…

Понимаете, то, что Веллер великий психолог любовных отношений — в этом я убеждался многажды, пользуясь его советами. Некоторые мои друзья просто по его книгам женились или имели счастливую возможность спросить о чем-то у него по его советам.

Я считаю, что вклад Веллера в психологию любовных отношений огромен. Особенно если учесть, что в любви и на войне запретных методов минимум. Они есть, но их минимум. Веллер очень хорошо понимает человеческую психологию. Но он владеет ключом ко всем шкатулкам. Он же ответил для себя на вопрос, что человеку нужно: нужна ему не благо, не процветание, не победа, а нужен ему диапазон ощущений. Эта мысль сама по себе довольно революционная.

А потом,…