Декабрь 1982 года, когда в Таллине вопреки всем вероятностям и невероятностям бабахнула книга Михаила Веллера «Хочу быть дворником». Надо вам сказать, что Веллер не просто жив, а активен из всех авторов, о которых мы говорим, он, пожалуй, единственный, кто до сих пор еще сохраняет влияние в литературе, и более того, оно растет.
Будучи младшим другом Веллера, его постоянным собеседником, я очень хорошо помню впечатление от 1983 года, когда к нам на журфак, тогда я еще учился в школе юного журналиста, привезли из Таллина книгу «Хочу быть дворником». Впечатление было ровно такое, как сам Веллер пишет, когда он эту книгу увидел, он так был потрясен ее выходом, а ее переносили, она в плане стояла на декабрь, фактически появилась в январе 1983 года.
Никто не верил, что она выйдет, ее резали, чистили, сокращали. Ради того, чтобы ее издать и легализоваться в литературе, он уехал из Ленинграда в Таллин, работал там кем случалось, вплоть до того, что клал камин будущему министру культуры Эстонии. И когда он увидел эту книгу, радость его была такова, что немедленно перешла в депрессию. Он два месяца лежал дома, не выходя, питаясь водой, хлебом, кефиром, и все еще не в силах был понять, что же ему теперь делать.
Действительно, бомба. Что произошло? «Хочу быть дворником» — это абсолютно авангардное произведение, при этом лишенное такой обычной модернистской российской подпольности, и довольно веселое. Это книга рассказов, новелл, написанных самыми разнообразными способами, как бы демонстрируя всю авторскую эквилибристику, всю способность автора писать рассказы так-сяк и эдак. У Веллера, собственно, диплом был по типам композиции рассказа: композиция крученая, композиция обратная… Ну, там вообще максимум авангардных приемов, которые возможны. Вот он их и демонстрирует.
При этом, конечно, большой ошибкой было бы думать, что книга Веллера была отважна только в формальном отношении. Почему я говорю о том, что конвергенция была возможна? Потому что Советский Союз тихо-тихо, но начинал осваивать западные, вообще модернистские приемы. Кстати говоря, все помнят гениальные мультфильмы, и эстонские, и киевские, и грузинские, все помнят республиканский кинематограф, все помнят опять-таки республиканские, довольно прорывные по тем временам фильмы, которые в центре были бы невозможны. Ну и, конечно, все помнят Энна Ветемаа или Гранта Матевосяна, или Нодара Думбадзе, которые умудрялись на окраинах страны писать о том, о чем в центре было нельзя.
Веллеровская книга, конечно, довольно авангардна по своему оформлению, по своей фабуле. Там замечательная попытка построить рассказ по схеме Акутагавы «Колечко», или легендарный, замечательный рассказ «Кошелек».
Если вспомнить, когда герой нашел кошелек, а в этом кошельке всегда прибавляется денег, но непонятно, по какому закону прибавляется. За добрые дела кошелек ему не платит иногда ничего, за злые тоже иногда не платит. Иногда там появляются огромные суммы, а иногда никакие, непонятно, из-за чего. А проблема в том, что он платит ему за зависимость, за его привязанность к кошельку. И тогда герой выбрасывает кошелек в окно, а дальше следует замечательная фраза, когда на следующий день он вернулся с работы, кошелек со сломанной ногой сидел в кресле и встретил его негодованием — вот это замечательный такой ход.
А дальше этот кошелек преследует его везде: герой улетает на самолете, а в кресле рядом с ним оказывается кошелек. Вот множество таких абсурдных замечательных метафор. Или прелестный рассказ «Разные судьбы», в котором летят рядом капитан и генерал, майор и генерал, окончившие одно училище, но помнят они, как выясняется, абсолютно разные вещи, потому что судьба кладет обратный отсвет на память. И они, спавшие на соседних койках, не помнят и не узнают друг друга. Вот это потрясающий рассказ. Ну и «А вот те шиш», замечательная история.
Но как несмотря на всю авангардность, весь абсурдизм этих рассказов, несмотря на всю их абсолютно ударную силу, великолепный лаконизм, известно, что рассказ «Лодочка» сначала содержал восемь страниц, всю биографию главного героя, а потом содержал десять строк в конечной редакции, потому что лодочка, плывущая по черной глади ленинградского пруда среди сухого серебра оград была листком из автобиографии типичного советского жителя, и все его великое революционное прошлое кончилось жалкой пенсией, превратилось вот в эту лодочку на черной глади.
Но несмотря на весь авангардный посыл этого сборника, несмотря на всю изобретательность оформления его, оформление этих сюжетов, конечно, смысл его был не в этом. Уже тогда в рассказе «Кнопка» Веллер начинает строить свою теорию, теорию, которая сейчас носит название энергоэволюционизм, которая принесла ему и бурную ругань, и аристотелевскую медаль в Греции, и славу, и негодование.
Теория эта заключается вот в чем. Когда-то Веллер поставил перед собой довольно простой вопрос — почему, если человек знает, что такое добро и зло, он все равно любит делать сознательное зло? И ответил. Человек стремится не к добру и не ко злу, а к максимальному диапазону эмоций, ему хочется совершать максимальные действия, отсюда следует довольно простая лемма, что главная задача человека — это сначала уничтожить мир, а потом пересоздать его.
Вот когда эта теория, открытая тридцатилетним Веллером дождливой летней ночью, стала обрастать художественной плотью, стала превращаться в рассказы, выяснилась великая опасность этой теории, потому что она действительно отрицает очень многие социальные или гуманистические человеческие стремления. Попробуйте сказать человеку, что он стремится не к добру, попробуйте ему объяснить, что он стремится к максимальному эмоциональному диапазону.
Кстати надо сказать, что книга «Хочу быть дворником» содержала в себе весь этот эмоциональный диапазон. Там были рассказы дико смешные, абсурдные, страшные, невероятно грустные, как например «Паук» или «Апельсины», это была такая эмоциональная радуга, если хотите. Что еще важно было очень в этой книге, там проводилась одна из заветных веллеровских мыслей, этим рассказом книга открывалась, что главное в жизни — это напор, энергия, сила стремления. Вот он вспоминал деда своего, который, вытащив зубами гвоздь, сумел из сарая, где его держали перед расстрелом, сбежать, выкопаться, и со связанными руками убежал. Вот этот гвоздь, вытащенный зубами, он очень запоминался.
Почему книга так действовала? Тогда всем казалось, ничего сделать нельзя, невозможно, а вот Веллер взял и сделал. И доказывает, если каждый будет долбить камень с энергией, энергия — главное в жизни, экспансия, энергия, все получится. И вот у него получилось.
Участник семинара Стругацкого в Петербурге, один из любимых учеников Бориса Натановича, но при этом человек, у которого, казалось бы, на лбу стояло клеймо, что этого здесь не будут печатать никогда, человек с еврейским происхождением и еврейской фамилией, не имеющий в литературе никаких связей, майорский сын, с детства кочевавший по полигонам, сын майора медицинский службы, Веллер поехал в Эстонию и издал эту книгу. Я помню, когда в 1983 году его молодые читатели держали эту книгу в руках, они не понимали, как это возможно. А это возможно. Взял и сделал.
Точно так же Веллер в восьмидесятые годы, провинциальный таллинский автор, привез в Москву «Легенды Невского проспекта» и через год проснулся автором абсолютного бестселлера, который продавался на всех углах и принес ему московскую квартиру и благосостояние. Как это вышло? Взял и написал, понял то, что нужно. Взял и написал «Приключения майора Звягина», роман, который при всей спорности его посыла, стал для миллионов людей учебником жизни. Сказал и сделал.
И вот этот пафос делания, этот пафос «сделай или сдохни», дословная цитата из Веллера, он почему-то в 1982-1983 году стал жутко актуален. Среди сплошного болота позднезастойной жизни появился какой-то световой кристалл, который не желал с этим болотом мириться. Свечой эту книгу запустил, и она была услышана. Понимаете, вот это очень важно, потому что на самом деле перестройка началась гораздо раньше 1985 года, 1986 года, и подавно, 1991 года.
Появились люди, не желавшие мириться с маргинальным статусом. Получились люди с девизом «Надежда в Бозе, а сила в руце!», надпись на мече гетмана Мазепы, это эпиграф к веллеровскому «Звягину». Появились люди, которые на вопрос о смысле жизни в легендарном тогдашнем веллеровском рассказе «Правила всемогущества» отвечали очень просто: «В чем смысл жизни? Сделать все, что можешь». И пока еще лучшего ответа на этот вопрос никто не дал.
Хотя, конечно, теперь уже Веллер более известен, как автор философских трудов, политологической «Кассандры», философского «Все о жизни», как теоретик. Он редко пишет сейчас художественные тексты, последним таким был его роман «Бомж» три года назад, но всем его настоящим поклонникам он помнится прежде всего как революционер в жанре новеллы. Короткой, ослепительной, хитро придуманной, с внезапным финалом, с густой лексикой, без единой паузы новеллы, которая взрывает читательское сознание.
Вот он вколол нам эти свои двадцать уколов оптимизма, бодрости, здоровой ярости, и после этого жить по-прежнему стало нельзя. Это нам лишний раз доказывает, что в каком бы положении ты ни был, где бы ни жил, каковы бы ни были твои стартовые возможности, если ты поймешь, что у тебя нет иного выбора, ты перевернешь мир.
