Почему Владимир Солоухин так ненавидел Аркадия Гайдара?

Это не трудно. Нетрудно понять, как это делается. Нетрудно дать совет, трудно ему следовать. Теоретически все понятно. Надо просто говорить с ребенком, как с более взрослым, чем вы сами. Потому что вызовы, с которыми сталкивается ребенок, более серьезные. Первое предательство, первая любовь, физиологический рост очень быстрый, новые возможности каждый день. Вызовы, с которыми сталкивается ребенок, более серьезные, чем все, с чем сталкиваетесь вы. Поэтому надо уважать все, с чем он сталкивается и говорить с ним максималистски. Хорошая детская литература всегда максималистична. 

Например, трилогия Бруштейна «Дорога уходит в даль…», «В рассветный час» и «Весна», невзирая на…

Нет, однозначно и безусловно. Знаете, была попытка перенести в современность «Молодую гвардию». Ничего из этого не вышло. «Тимур и его команда» – книга, глубоко укорененная в  неврозе 30-х годов, как правильно говорит Евгений Марголит. Книга, наполненная предвоенным ожиданием. И если бы там не было этого фона – Женя, ее отец, «летчики-пилоты, бомбы-пулеметы», – если бы не было грозового фона страны конца 30-х, книга бы сильно проиграла.  Ясно, что следующая часть – это сценарий «Клятва Тимура». Ясно, что Тимур пойдет на войну, что может там погибнуть. А первоначально его вообще звали Дункан.

Мне кажется, что пытаться воспроизвести гайдаровскую схему,…

Понимаете, есть только один способ написать так, чтобы вам это понравилось. Почитать вслух. Так делал Гайдар. Он к концу работы над отрывком, над главой знал наизусть этот текст. Я думаю, после того, как вы несколько раз прочтете текст, вы увидите, что там есть лишнего. Даже переписывать несколько раз не надо, а читая, вы почувствуете, что вам просто неловко произносить – там возникнут проблемы с артикуляцией. И пока текст не дойдет до идеальной произносимости, нечего и браться.

Видите ли, Квакин плох однозначно, поскольку это блатная культура, как-то по мере сил противопоставлена рыцарству Тимура, которого изначально звали Дункан. А можно ли сказать, что Тимур неоднозначно хорош? Тимур — это такой маленький старичок, маленький самурай, такая общественная фигура, идеальная, довольно двухмерная, обреченная. В сценарии «Клятва Тимура» это видно. У меня есть ощущение, что Тимур вышел бледнее, чем Аркадий Гайдар мог. Потому что с положительным героем всегда трудно, но, простите, идеализировать Квакина — это нет. Квакин — это типичное зло, радующееся собой, упоенное зло, наглое. Романтизация бандитов — это довольно обычное для советской прозы, для советского…

Вот если кто умеет писать страшное, так это Маша Галина. Она живет в Одессе сейчас, вместе с мужем своим, прекрасным поэтом Аркадием Штыпелем. И насколько я знаю, прозы она не пишет. Но Маша Галина – один из самых любимых писателей. И вот ее роман «Малая Глуша», который во многом перекликается с «ЖД», и меня радуют эти сходства. Это значит, что я, в общем, не так уж не прав. В «Малой Глуше» есть пугающе страшные куски. Когда там вдоль этого леса, вдоль этого болота жарким, земляничным летним днем идет человек и понимает, что расстояние он прошел, а никуда не пришел. Это хорошо, по-настоящему жутко. И «Хомячки в Эгладоре» – очень страшный роман. Я помню, читал его, и у меня было действительно физическое…

Гренуя с Фаустом нельзя сравнить именно потому, что Фауст интеллектуал, а Гренуй интеллекта начисто лишен, он чистый маньяк. Мы как раз обсуждали со студентами проблему, отвечая на вопрос, чем отличается монстр от маньяка. Монстр не виноват, он понимает, отчего он такой, что с ним произошло, как чудовище Франкенштейна. Мозг – такая же его жертва. Маньяк понимает, что он делает. Более того, он способен дать отчет в своих действиях (как правило).

Ну а что касается Гренуя, то это интуитивный гений, стихийный, сам он запаха лишен, но чувствует чужие запахи. Может, это метафора художника, как говорят некоторые. Другие говорят, что это эмпатия, то есть отсутствие эмпатии. По-разному, это…