Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Почему Уильям Шекспир называл могильщиков в «Гамлете» шутами?

Дмитрий Быков
>500

Потому что других шутов (ну, кроме, правда, Гамлета) там нет. Потому что «Гамлет» — это вообще, как, по-моему, совершенно правильно трактовал Любимов, драма близости к земле, драма о трагедии почвы. «На какой почве принц Гамлет сошел с ума?— Да говорят, здесь, в Дании, на нашей почве». И огромная яма с землей в центре сцены — это всё очень неслучайно.

Поэтому да, те, кто возится в земле — «Это же твоя могила, раз ты в ней путаешься». Это всё пьеса о людях, которые путаются в могиле. Шут — он и есть тот, кто путается в могиле. Он шутит со смертью. И он до некоторой степени самый близкий человек.

И неслучайно именно клоун Йорик, шут Йорик — ключевой персонаж этой драмы. Самая знаменитая гравюра Гончарова и самая знаменитая сцена — «Бедный Йорик». Гамлет, который говорит черепу: «Ничего не осталось, чтобы подтрунить над собственной усмешкой». Он бьет лопатой по затылку. «Здесь были эти губы, которые я целовал тысячу раз. Я знал его, Горацио. A man of infinite jest — человек бесконечно остроумный». Infinite jest — все помнят, что это такое.

Это очень важная тема — мертвый шут. Шут, который путается в могиле, играет со смертью. Потому что шут и есть пограничная фигура. Он всегда немножко травестирует смерть. Это его главное занятие. Ну, Господи,

Могильщики, как черви — грязнее нету харь!
Принц Гамлет держит череп, а череп, как фонарь,
Сияет бледным светом, и челюсти в земле.
Ты, Йорик, был поэтом. Ты светишься во мгле.

Не потому ли бедным остался ты для нас,
Что был поэтом вредным и даже в смертный час,
Покуда лесорубы пилили ель на гроб,
Кривил в усмешке губы и морщил бледный лоб?

Покойся, бедный Йорик! Покойся, мертвый шут!
Когда-нибудь историк напишет скучный труд
И разберет до корки, и базу подведет.
И свистнет рак на горке, и рыба запоет.

Это одно из моих любимых стихотворений.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Согласны ли вы с Михаилом Гефтером, которых считал, что Гамлет — это человек, который признал предопределенность? Есть ли смысл противостоять предопределенности?

И не только предопределенности. Шире. Он трагический оппонент, ну, как положено модернисту, трикстеру, любому новому герою. Он трагический оппонент всех данностей — родства, например. Ну, вот для него мать не представляет святыню, он говорит ей чрезвычайно жестокие слова. Дядя ему не указ. Двор ему не указ. Дания — тюрьма. А любит он друзей совершенно другого происхождения. «Римлянин, но датчанин душою»,— Горацио. Вот это его друг. А его товарищи Розенкранц и Гильденстерн — они для него совершенно чужие люди.

То есть Гамлет вообще противник не просто предопределенности, но данности. Гамлет — творец новой реальности. Для него ничто изначально данное, в том числе собственный…

Зачем Пушкин в поэме «Анджело», переводя пьесу «Мера за меру» Шекспира, изменил финал? Почему у Шекспира торжествует справедливость, а у Пушкина — милосердие?

Видите ли, Пушкин называл «Анджело» своей наиболее важной поэмой, а вовсе не «Медного всадника». И Благой в своей статье, насколько я помню, «Загадочная поэма Пушкина» напрямую увязывает её с задачей добиться прощения декабристов. Наверное, так оно и было. Во всяком случае, все тексты, по крайней мере русской литературы, делятся чётко на три категории: написанные за власть, против власти и, самое интересное, для власти.

Скажем, для власти написана пьеса Леонова «Нашествие». Текст её, посыл её совершенно понятен: «Ты считаешь нас врагами народа, а мы считаем тебя благодетелем и готовы за тебя умирать. И в критический момент именно мы тебя выручим, а не твои верные сатрапы». И…

Не кажется ли вам, что ваша лекция о цикличности русской литературы основана на консервативной школьной программе? Почему американцы изучают Харпер Ли, а мы — Жуковского?

Да нет конечно. Во-первых, американцы изучают, если они специализируются на литературе, и Филдинга, и Шекспира, и чуть ли не Чосера. Они очень глубоко и внимательно изучают своё прошлое, прошлое языка во всяком случае. Американская литература началась не в XVIII веке, а она продолжает английскую традицию. Поэтому говорить о том, что вот мы не изучаем современную литературу… Харпер Ли, кстати, для многих американцев сегодня такой же древнее явление, как для нас Тредиаковский, хотя умерла она в 2016 году, что для многих американцев было шоком, и для россиян тоже.

Тут дело вовсе не в том, что мы слишком глубоко изучаем литературу. Просто дело в том, что русская жизнь циклична, и не увидеть этих…

Чей перевод Уильяма Шекспира гармонично сочетает вульгарное и возвышенное?

Мне нравятся переводы Кузмина, который в той же степени сочетал вульгарное и возвышенное. Может быть, они мне нравятся потому, что «Троил и Крессида» была у него любимой вещью, он ее ставил выше «Гамлета». И у меня это тоже любимая вещь Шекспира. Выше «Гамлета» не ставлю, но очень люблю. У Корнеева хорошие переводы. Пастернак. Пастернаковский перевод «Короля Лира» мне кажется лучшим. Перевод «Гамлета» лучше у Лозинского,  там сохранены высокие темноты, кроме того, он эквилинеарный. А насчет остальных, понимаете… Опять, «Макбета» много есть разных версий. Но трудно  мне выбирать. У Андрея Чернова довольно интересный «Гамлет». И у Алексея Цветкова довольно интересный «Гамлет». Они…

Каждый ли шедевр мировой литературы обязан получать новый перевод в разное время?

Конечно, и «Фауст» Холодковского нуждается в осмыслении и появлении нового «Фауста» – Пастернака. Сейчас еще «Фауст» Микушевича… Не знаю, каков он будет. И новые переводы Шекспира – это необходимо. Это перевод на язык современности, хотя мы никогда не будем современнее Шекспира (как не будем никогда умнее и талантливее), но в любом случае полезно знать и полезно помнить, что всякая эпоха добавляет какие-то свои оценки.

Почему я люблю преподавать? До очень много, что пишут современные студенты, я бы никогда не додумался. Глубина их восприятия и парадоксы их восприятия меня поражаю. Есть у меня очень умная девочка в гоголевском семинаре («Как Гоголь выдумал Украину»), и она говорит…

Близки ли вам интерпретации Эймунтаса Някрошюса пьес Уильяма Шекспира?

Если какие-то и близки, то Някрошюса. Я вообще считаю, что Някрошюс был величайший театральный режиссер из всех, кого я когда-либо видел. Самый прямой наследник Станиславского, потому что такой же радикальный новатор. При этом это не психологический театр, конечно. Но конструктивные его решения… Вот два было, по-моему, великих режиссера, одновременно работал, два великих режиссера — Любимов и Някрошюс, и мне кажется, что конструктивное сценическое решение «Гамлета» Любимова так же гениально, как сценические решения Някрошюса. Но там, конечно, не только Любимов. Боровский — вот, понимаете, я всякий раз, когда вижу Смехова или Демидову, не понимаю, как вот эти люди могут среди нас ходить;…