Это не было несовместимостью. Твардовский был человеком довольно широких вкусов, и самое удивительное то, что он написал на рассказе: «Отклонить, но связи с автором не терять». Он почувствовал в Петрушевской большой потенциал. Возможно, в 1969 году, когда был отвергнут рассказ «Такая — совесть мира», вероятно, у Твардовского были взгляды более пуританские и, может быть, слишком кондовые, чтобы Петрушевскую сразу признать. Да и Петрушевской было всего 30 лет, её никто не знал, и она только что пришла из журналистики.
Большой писатель должен приучить к своей манере как-то заставить постепенно себя воспринимать. «Он уважать себя заставил», как говорится. Именно это и должно было произойти с годами, именно это с Петрушевской и произошло. Многих шокировала поначалу её манера, и когда тот же «Новый мир» (я хорошо это помню) в начале перестройки напечатал «Свой круг» — все были потрясены. А когда он напечатал «Время ночь» — это даже у меня, настоящего фана Петрушевской, вызывало реакцию сильного раздражения. Ну ожог такой, проза и должна его вызывать. Видимо, Твардовский со временем научился бы это понимать. И понимал бы, что она описывает не «серых людей», а наоборот, таких современных святых, людей трагических, а не просто несчастненьких.