Понимаете, моя теория реинкарнации работает только в России, потому что только в России дословно повторяются ситуации. Роулинг — не реинкарнация. Роулинг — закономерное завершение викторианского периода английской литературы. Последняя наследница Диккенса.
Понимаете, из Диккенса вышли Честертон, Уайльд, Киплинг, Стивенсон, Голсуорси, Моэм, даже Шоу. А вот Роулинг — это такой последний запоздалый подарок викторианского века. Понимаете, если брать реинкарнации (опять-таки, гендерная проблема), то она — такое последнее, что ли, возрождение линии Остин и в огромной степени Бронте. Она такая, понимаете, сумма трех сестричек Бронте — Анны, Эмили и Шарлотты.
В ней много от Эмили. Конечно, «Грозовой перевал» (Wuthering Heights) — это, конечно, Снейп. Конечно, джейнэйровская линия есть в «Гарри Поттере». Конечно, в целом, идиллические сцены в Хогвартсе, в английской закрытой школе, могли бы быть увидены таким насмешливым взглядом Шарлотты Бронте. Наверное, она такая инкарнация сестер Бронте, но только ей повезло чуть больше. Кстати, представить коллективный труд сестер Бронте в их серой, страшной жизни сказкой о Гарри Поттере очень легко.
Это не реинкарнация, это сумма. Это сумма всех книг о мальчиках-сиротках и девочках, счастливо вышедших замуж. Всей пасхальной и рождественской литературы о чудесах. Роулинг вобрала в себя весь опыт британской прозы.