Ну, видите ли, это такая вот интересная особенность Советского Союза (о чем мы тоже, кстати, с Шахназаровым говорили): Советский Союз как наднациональный проект сложный был довольно щеляст, он предоставлял возможности найти нишу. И вот действительно, если у вас по тем или иным причинам остросоциальная картина или эстетская картина, или протестная картина не могла быть снята на «Мосфильме», вы могли её снять в Украине; а если у вас не получалось в Украине, вы могли её снять в Армении, в Азербайджане.
Ну, действительно у меня много друзей из Баку. В частности, Саша Альшванг, ныне проживающему в Штатах. И хотя мы оба в 80-м году были молодыми людьми (ну, Альшвангу — лет девятнадцать, а мне — допустим, четырнадцать… тринадцать), мы оба помним свой шок от фильма «Допрос». Как эта картина, показывающая всю глубину, все разъедание советского строя вот этой коррупцией, как этот фильм, показывающий весь масштаб катастрофы с Калягиным в роли следователя, как эта картина могла выйти? А очень просто — она была снята в Баку. А в Баку — как бы в закоулке империи, в одном из её второстепенных центров (тоже центров, но не столь заметных) — там можно было это снять.
А каким образом умудрился Параджанов снять «Цвет граната»? Слушайте, ну кто бы ему в Москве или в Киеве разрешил снимать подобную картину? А вот он как-то умудрился её снять в Армении.
Да, более того: в 83-м году — не во время перестройки — Абуладзе снимал «Покаяние» под личным патронажем, под личным покровительством Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, уже что-то понимавшего о происходящем. И снял эту картину! Простите, ведь «Покаяние» — это 83-й год. И все прекрасно знали…
Да я вам больше скажу: гораздо более, по-моему, опасный и в каком-то смысле гораздо более рискованный для советской власти фильм «Древо желания» — об ужасе тоталитаризма, и не просто тоталитаризма, а толпы, стадности, инстинктов ее, где девочку убивает эта толпа. Простите, кто это снял? Это на «Грузия-фильм» умудрился Абуладзе снять в 78-м, дай бог памяти, году. И картина шла.
Ведь в чем дело? Дело в том, что, как знают все лыжники, чем больше площадь, тем меньше давление. Советский Союз был большой страной, и поэтому тоталитаризм советский был размазан по большей территории. Там можно было в одну из окраин убежать и там снимать.
Калик — великий модернизатор кино и замечательный, кстати говоря, лирический режиссер — снимал «Человек идет за солнцем» на «Молдова-фильм». Первый фильм Мотыля «Дети Памира», дебют его, состоялся в Средней Азии. Кто бы ему дал в Москве снимать такую картину? Я уже не говорю о том, что замечательный совершенно фильм Киры Муратовой «Познавая белый свет»… Она не могла запуститься с ним в Одессе. Тем не менее, у нее это как-то получилось на «Ленфильме». То есть там было куда скакать, прыгать, искать. То, что невозможно было на «Мосфильме», было возможно на студии Довженко. То, что невозможно было, скажем, снять нормальный мультфильм на «Союзмультфильме» — его делали где-нибудь на «Центрнаучфильме» или в Украине где-то. Ну, как-то можно было прыгать, понимаете. Поэтому возможности советского человека были не так просты. Да, ему часто приходилось действовать применительно к подлости, но пространство для маневра у него было.
