Шутинг любой всегда возникает из двух предпосылок. Предпосылка первая и самая очевидная – душевная болезнь стреляющего. И эта болезнь выявляется всегда, даже если она ничем себя не проявляла. Или травля. Какая-то среда, которая подталкивала человека к мести. Различить душевную болезнь – дело преподавателя. Создать среду – дело университетской институции в целом. И я лишний раз убеждаюсь, что в большинство современных вузов (не обязательно в России, в России с этим вообще катастрофа), в том числе и в тех, в которых я работаю, студент недогружен, нагрузка недостаточная или она неправильно структурирована. Понимаете, студента очень берегут, очень щадят, очень стараются сделать так, чтобы он написать evaluation (оценку вашу) максимальную, поэтому его стараются заворачивать в вату. Но это непонимание самой психологии студента: для того, чтобы он себя уважал, надо ставить перед ним великие задачи, сложные, предельно сложные. Вообще, есть один общий для всех педагогический прием, я всю жизнь о нем говорю: внушите студенту, что он умный, и он станет умным. Внушите человеку, что он гений… он, конечно, тут же начнет себя вести как гений, станет очень аррогантным, но есть надежда, что у него, по крайней мере, будет основание для такого поведения. Потому что аррогантных полно, а гениев мало.
Я бы прежде всего в современном образовании стер одну главную грань, которая мешает студенту адекватно воспитываться и адекватно жить. Это грань между теорией и практикой. Люди, которых учат (особенно в России, но не только в России), не получают шанса применить свои знания на практике. Студент должен активно участвовать в создании гуманитарных проектов, технических масштабных идей. Студенты должны преобразовывать мир, потому что взрослым это не нужно. Мне Евтушенко как-то при первом знакомстве сказал (15 лет мне было): «Уже с 20 лет в организме накапливаются продукты распада. Рулить миром должны молодые, у них нет тормозов, у них есть великие замыслы. Не бойтесь поднимать большие штанги». Вот это правильная мысль. Он тогда, конечно, кокетничал очень, рисовался, но мысли говорил верные.
И вот мне кажется, что иногда надо говорить важные вещи и делать важные дела. В Принстоне был такой проект: дать студентам из депрессивного города Трентон (он соседний, на соседней станции) сделать город процветающим. И некоторые идеи были взяты на вооружение, и Трентон стал постепенно выбираться из ямы. Иными словами, если студент постоянно занят и мотивирован на великую цель, а его тщеславие востребованы, у него нет потребности выяснять отношения с однокурсниками, у него нет желания стрелять.
Есть, конечно, монстры-маньяки, у которых желание стрелять есть всегда. Как в этом гениальном анекдоте: «Зимой и летом одним цветом?» – спрашивают маньяка. «Кровища», – отвечает. Есть человек, который всегда ответит «кровища». Но процент маньяков в любом обществе количественно довольно невелик, а качественно довольно глуп. Маньяки сосредоточены слишком на своем маньячестве, чтобы быть при этом еще и хитрыми. Маньяк не умеет маскироваться, поэтому вычислить таких людей еще на дальних подступах – задача профессиональных психологов. Шутинг возникает в современном мире (как и зло, выяснение отношений; резня, подобная израильской; война, подобная украинской) из-за того, что люди не заняты действительно важными делами. Страшный упадок образования, великих утопических задач. Все это привело к тому, что люди стали выяснять отношения, как в ленивом классе.
Вместо того, чтобы решить наконец проблему смерти и отодвинуть физическое бессмертие хотя бы… не скажу, что придвинуть физическое бессмертие к человеку, но дать ему хотя бы мафусаилов век, 200 лет активной жизни, – это не большая проблема. Сохранить умственную способность до 100 лет, полную способность реагировать, все когниции, познавательные способности, – все это сохранить минимум до 100 лет… Это как у Шефнера был МИДЖ – минимум индивидуальной длительности жизни, 110 лет. Это не проблема. Но люди заняты другим.
Мне кажется, что перед человечеством надо поставить пару высоких задач. Оно разучилось ставить перед собой высокие задачи. И тогда и войны как довольно примитивное и дискомфортное времяпрепровождение исчезнут. Ведь люди, которым нужно доминирование любой ценой, которые жаждут только любой ценой утверждать свой мачизм и превосходство, – слава тебе, Господи, таких людей не много. И с ними не очень интересно иметь дело.
Поэтому я полагаю, что шутинг – это сейчас проблема мира. И бороться с ним может только экстремальная педагогика, а именно педагогика, умеющая поставить школе или человечеству действительно серьезные задачи. И это не только биологическая эволюция. Почему, собственно говоря, все архаические культуры и цивилизации так озабочены гендерной проблемой? Потому что это только первая ласточка, это только начало будущих глобальных, биологических перемен в человеческой жизни. То, что люди могут менять пол, – это вообще не драма, это только начало. Они смогут менять возраст, не зависеть от возраста, они смогут выращивать новые органы, они смогут радикально менять свою внешность. Более того, думаю, что и расовую принадлежность.
Иными словами, вторжение в биологическую природу человека, которого человек так долго и так ритуально, так архаически боялся, – это дело ближайшего будущего, дело ХХI века. И это костная биологическая природа может быть побеждена. Все войны развязываются для того, чтобы лишить людей бессмертия, а вовсе не для того, чтобы научить их «по-пацански» постоять за себя. Стоять за себя – это именно стоять на месте, а не двигаться.
