Это второй его роман, первый — «Летний круиз» — остался ненапечатанным при жизни. И, правду говоря, довольно ученический. «Другие голоса, другие комнаты» — это попытка после войны возродить южную готику, со всеми приметами готического романа, домом с привидениями, роковой красавицей. Это, если угодно, такой черновик романа «Убить пересмешника», и он о том же самом написан, как бы ситуация глазами Дилла. Там особенного сюжета нет, это поэма… Хотя там есть, конечно, какие-то фабульные напряженности, я сейчас не перескажу, потому что давно не перечитывал. Это, понимаете, все очень сгущено по сравнению с Харпер Ли. Харпер Ли разбавила это до того, чтобы этот роман стал массовым чтением, стал…

Понимаете, это вообще забавная идея — как-то в рамках «южной готики» сравнить «Убить пересмешника» и Фланнери О'Коннор. Я, кстати, придерживаюсь мнения, что выведенный там под именем Джилла синеглазый мальчуган Трумен Капоте приложил руку к роману. Вообще известно, что Харпер Ли была его правой рукой во время работы над «In Cold Blood». Она опрашивала людей, ездила с ним по южным штатам, отслеживала путь беглецов. В общем, фактуру они собирали вместе. Естественно, что в порядке дружеской помощи ей он вполне мог взять её роман «Поставь сторожа» и превратить его в шедевр. Сейчас его напечатали, этот как бы пра-«пересмешник», но книга явно не выдерживает никакой критики, хотя написана она очень…

Понимаете, вся та же история, даже с тем же героем, похожим на Страшилу Рэдли, пересказана у Харпер Ли в «Убить пересмешника». Только пересказана она у Капоте от лица Дилла, а у нее от лица Анабель.

Конечно, ее роман, в котором, я думаю, Капоте принимал живейшее участие хотя бы как редактор, потому что с первым вариантом «Пойди поставь сторожа» там огромные различия — ее роман, что называется, пожиже, но и почеловечнее, посимпатичнее, попроще. Там и проблематика общечеловеческая. У Капоте это такая южная готика — действительно слишком густо, слишком высокопарно он написан. Очень точно, с полным сохранением этой интонации он переведен Голышевым. Это выдающаяся книга, но сильно на…

Многие спрашивают, что я в нем нашел. Я помню, что Каннингем, когда к нам приезжал и был у нас на «СитиФМ», сказал: «Да ну Капоте! Кружевные занавесочки на окнах американского романа». Но я люблю эти кружевные занавесочки. Да и потом, что там особенно видно-то, за окнами американского романа? Если бы не Капоте, то человеческое, загнанное и жалкое человеческое не звучало с такой пронзительной силой. Можно по-разному к нему относиться; я знаю людей, которые  терпеть не могут «Другие голоса, другие комнаты». Я знаю людей, которые к «Летнему круизу» относятся очень скептически (не зря он его не печатал). Знаю даже людей, которым «In Cold Blood» кажется отвратительной книгой. Мне один…

Передонов – нет, наверное, знаете, какие-то люди, делающие сознательное зло. Передонов – мелкий бес. А вот такие персонажи вроде Мордаунта из «Трех мушкетеров». Но это инфантильный очень выбор.

Я боюсь, что тип человека, который я ненавижу (тот, кто высмеивает чужие слабости, злораден, ненавидит чужую слабость, не способен к умилению, а только к нанесению ударов по самому больному месту).

Я думаю, что у Юрия Вяземского в «Шуте» этот тип обозначен. Я с ужасом узнал от Юрия Павловича, что это автопортрет. Потому что Вяземский не такой. Но вообще говоря, шут – это тот герой, которого я ненавижу. Но в фильме Андрея Эшпая – это семейная картина, гениальный фильм абсолютно, мало кому…