Рассказ Бабеля «Соль» — один из лучших рассказов «Конармии». Потрясающая речевая маска Никиты Балмашева. От его же имени написан гениальный рассказ «Измена».

В чем он гениален? Страшная жестокость, страшное зверство. С одной стороны, тупость спекулянтов, которые спасают жидов — «Вот говорят: вы жидов спасаете, вы за народ не думаете». С другой стороны, страшные зверства Конармии — «И сняв со стены верного винта, я смыл этот позор с лица трудовой земли республики». Убийство женщины предстает как такой акт мировой справедливости.

И соль здесь — довольно многозначная метафора. Соль — не просто стержень, вокруг которого вращается рассказ, не просто мешок на…

Святополк-Мирский считал, что Сейфуллина — это такая «инкарнация Григоровича в нашем поколении», как говорил он, и не так уж был неправ.

Мирский вообще большая, конечно, язва; вот бы о ком лекцию, но он очень точно почувствовал всю ограниченность, всю узость социального реализма. Понимаете, Григорович русским языком овладел не сразу, и он всю жизнь писал на нем как иностранец. «Антон Горемыка» мне казался в детстве такой невыносимо скучной книгой. Я не буду, конечно, ругать «Гуттаперчевого мальчика», потому что, как Лосев сказал:

Промчались враждебные смерчи,
И нету нигде гуттаперчи.

Это ужасно грустно, но я не считаю Григоровича большим писателем. Он…

Святополк-Мирский, мой любимый литературный критик и историк литературы двадцатого века, говорил, что если бы перед ним был выбор ― оставить в русской литературе все ее тексты или только одну поэму «Двенадцать», он бы, по крайней мере, серьезно задумался. Поэма «Двенадцать» ― действительно квинтэссенция развития русской литературы, все главные ее темы там сошлись. Бессмысленно говорить о «Двенадцати» вне контекстов, в частности, вне набросков «Русский бред» того же Блока, где он замечательно сформулировал:

Есть одно, что в ней скончалось
Безвозвратно,
Но нельзя его оплакать
И нельзя его почтить,
Потому что там и тут
В кучу сбившиеся тупо
Толстопузые…

Видите ли, это вопрос скользкий (скользкий, как кровь пролитая). А Христос должен отвечать за костры инквизиции?— спросите вы. Другое дело, что человечество любую, даже самую гуманную идею способно превратить в костры. Я не думаю, что Дугин как идеолог должен отвечать за тех, кто ему поверил, но вот Дугин как конкретный пропагандист конкретной войны, пишущий об этом, отвечать, конечно, должен.

Что касается евразийства. Евразийство — это такой псевдоним. (Ну, как бы так сделать, чтобы они опять не обиделись? Да чего, собственно, их бояться-то особо?) Это такой псевдоним крайне реакционного, крайне архаического учения, в котором что-то есть. Ну, тут надо уточнять термины. А что такое…