Почему вам показалось, что это светлая мысль? Мне наоборот показалось, что в контексте «Черного человека», написанного, в основном, в 1923 году, законченного в 1925-м, мне кажется, эта мысль о желании спрятаться, мысль в огромной степени фальшивая. «Казаться улыбчивым и простым» — это не высшее, это, если угодное, подлейшее в мире искусство. Потому что, на самом деле, настоящее искусство предполагает открытость, эмпатию, свободу, умение разделить чужие эмоции. «Казаться улыбчивым и простым» — это то, что требуется от власти. Мне кажется, что все вещи, говоримые Черным человеком,— это и есть в большей степени вранье, фальшь.
У меня, понимаете, есть какая догадка? Что «Черный человек» — это полемическое произведение, направленное против Маяковского. Я уже говорил о том, что как бы Некрасов получил новое воплощение в образе Маяковского и Есенина. Но он распался на две этих ипостаси, потому что соединять, условно говоря, патриотизм и гражданственность в рамках одного дарования, в рамках одной личности стало невозможно. Либо ты поэт, либо гражданин. «Поэт и гражданин» — гениальное стихотворение Некрасова о биполярном расстройстве, о распаде на две ипостаси так странно распалось на две ипостаси в XX веке. Душа гражданина поэта распалась на две половинки, причем, условно говоря, алкоголизм достался Есенину, игромания, страсть к преферансу досталась Маяковскому, тройственный союз достался Маяковскому, любовь к деревне — Есенину. И так далее, ровно пополам распался этот архетип.
И, естественно, что Черный человек — это и есть новая итерация, новая воплощение Поэта и Гражданина. Внутренний диалог Черного человека с лирическим героем — это диалог Есенина с Маяковским. Вот мне кажется «казаться улыбчивым и простым — самое высшее в мире искусство» — это и говорит Маяковский, который и всю жизнь прожил в маске, это желание казаться простым, казаться плакатным, до некоторой степени гражданственным,— это страшный соблазн для Есенина. Вот обратите внимание, что в один и тот же вечер одному и тому же мемуаристу Грузинову Есенин и Маяковский с равной убедительностью говорили: Маяковский говорил: «Вот я умру под забором, а на нем будет афиша Есенина», а Есенин говорил: «Я умру под забором, а на нем будет плакат Маяковского».
Они друг друга страшно ревновали — к славе, к популярности, к России, если угодно. И оба были неправы, оба заблуждались трагическим образом. То есть оба думали, что они — абсолютное выражение народа, а выражением абсолютным мог быть только их синтез. Поэтому «Черный человек» — это отражение внутреннего конфликта или выражение страшной раздвоенности одной души. Именно поэтому, скажем, Маяковский пишет «Человека», а Есенин — «Пугачева», а синтез их, синтез этих двух поэм мог бы быть великолепным отражением русского модернизма. Но, к сожалению, оба они были слишком взаимно непримиримы.
