Нет ли в книге «Low Men in Yellow Coats» Стивена Кинга намеков на маккартизм?

Это очень справедливая мысль, очень верная. Кинг работает в очень разных жанрах. В отличие от Лавкрафта, чьи локации очень похожи, Кинг умеет так и умеет сяк. В новом сборнике «Вам нравится темнее», где 12 рассказов и 1 повесть абсолютно разных по интонации. И, главное, они разные по манере, по авторскому голосу. Это такой калейдоскоп. И самый лучший здесь рассказ (не то что он самый лучший, но, как Кинг сам говорит, это «единственная история из приведенных здесь, о которой я боялся думать в темноте) – «The Dreamers». Она очень хорошо придумана. Я не знаю, как перевести ее название – «Сновидцы», «Дремлющие». Или «Дремающие», как у Лимонова: «он дремает». «Сновидцы», наверное, точнее всего. Это,…

Главный герой – 13-летний мальчик, главный антагонист – могущественный злодей Морган, главный предмет – талисман, пересекаются реальный и волшебный миры, Сириус Блэк и Люпин помогают герою, как и герои «Талисмана» в образе львов, и так далее».

Понимаете, вы обратили внимание на пропповские механизмы или на юнговские архетипы. В каждой сказке у героя есть волшебный помощник, в каждой сказке ему противостоит абсолютное зло. В каждой сказке герой, как правило, сиротка, чтобы усугубить его одиночество. Конечно, Роулинг опиралась при написании романа не столько на Кинга, сколько на «Копперфильда», Шарлотту Бронте и на ее героинь. Вообще, она такой синтез всех сестер Бронте: влияние…

Ну, какая же это утопия, когда убивают родителей? Это вечный вопрос о том, как далеко должны заходить педагоги в невротизации детей, в создании экстремальной обстановки, чтобы разбудить в них все силы, но, простите, ведь создателей Института занимает совершенно не это: они хотят выдоить из этих детей максимум их сил, а будущее этих детей и их душа их совершенно не волнует. Это чистая прагматика, это как в «Воспламеняющих взглядом». Если бы они из них пытались сделать таким образом сверхчеловеков, как, если вы помните, Стэн Агре с помощью пыток пытается в «Бессильных мира сего» пытается создать из зажиревших учеников сверхлюдей, но тут немного другая история все-таки, понимаете?

Книгу Стивена Кинга «On writing» («Как писать книги»).  Сейчас как раз вышло – двадцать лет спустя – ее юбилейное переиздание. Мне трудно сказать, что посоветовать такое из учебников. Но из всего, что я читал о писательстве, Кинг дает наилучшие советы. Не прагматические, не технические, а мировоззренческие. Как вводить себя в состояние письма, в состояние писания.

Потому что готика – это, понимаете, такая вещь, которую все пытаются имитировать, думая, что можно этого добиться внешними приемами. На самом деле, приемы есть, их много, перечислить их – не такая большая задача, но готика – это прежде всего мировоззрение. Надо же вдуматься, почему Стивен Кинг называет главным готическим произведением мэйченовское «Великий бог Пан». А он регулярно так делает, почему он считает высшим достижением современной готики некоторые эпизоды «Гарри Поттера» и «Стража» Чарльза Маклина – действительно, великой книги?  

Готическое мировоззрение, которое продуцирует определенные тексты… я, кстати говорю, редко упоминаю Эдгара По, но это потому,…

Лилит Мазикина – цыганолог, специалист по цыганской культуре, сама немножко с цыганскими корнями (но в основном, по-моему, нет; во всяком случае, это объясняло некоторые фольклорные мотивы ее творчества). Достаточно большое количество ее произведений лежит в интернете. Я ее приглашал на семинар по триллеру в Бард-колледже. Вот она правильно пишет (я недавно получил от нее письмо) о том, что ее постоянное состояние – это уныние. Это дает ей возможность писать готику.

Есть у некоторых наивная надежда на то, что готику можно писать, будучи душевно здоровым человеком. Это не уныние, а благородная творческая тоска. Но Мазикина – это одна из немногих авторов, умеющих писать готическую…

В значительной степени это поэма, такой поэтический реализм. У Кинга такое есть. Это не очень ему удается, но он к этому стремится. Это есть в «Парне из Колорадо». Это чувство огромных, пустых пространств, которые и есть, по-моему, главная поэтическая эмоция. То, что остается в поэзии, если убрать из нее сюжет, социальность, перечень вещей, и так далее. Остается чувство огромной, печальной тоски, «божьей тоски», как это называли Ахматова и Гумилев. Вот это и есть в «Темной башне» – чувство огромных, больших и пустых пространств. Вообще, «Темная башня» – хорошая книга, хотя я не разделяю мнение друга моего Вадима Эрлихмана, одного из главных наших по Кингу специалистов, который считает, что…

Можно. Да и потом, понимаете, у Кинга там (чем она мне нравится особенно – «Хороший брак», «Счастливый брак», по-разному ее переводят, она в сборнике «Полная тьма и никаких звезд») ведь она тоже убийца. Это было сожительство двух убийц. Просто он был тайным, а она стала потом. Она затолкала пластиковый стаканчик, сбросила его с лестницы, он подох. Она тоже, понимаете, не очень простая девушка. И в финале то, с чем нас оставляет Кинг (в замысле), – это то, что все мы не красавцы (по Валерию Попову), что все мы тайные убийцы, все мы маньяки. Да, он маньяк, да потом она его убила, чтобы он этого не делал. Но значит и в ней тоже что-то такое было.

Там же очень точно сказано: она испытала оргазм с первой их…