Мне представляется, что в ближайшее время главным жанром станут романы-сценарии, сценарии для компьютерных игр и для ролевых игр. Будет такое слияние метажанров и окончательное вторжение литературы в жизнь. Например, такая история, как «Голодные игры»,— по сути, это уже сценарий для ролевиков, это готовая программа будущей ролевой игры. Как литература это слабо; как кино — довольно несовершенно, хотя очень увлекательно временами и технично. Но это имеет другую ценность: это — мегажанр. У Марии Галиной в «Хомячках в Эгладоре», в одном из любимых моих современных романов, очень точно предсказано это слияние ролевой игры и жизни, когда они почти незаметно и довольно опасно перетекают друг в друга.
Мне кажется, что жанр будущего — это то, что описано впервые у Тендрякова в «Путешествии длиной в век», потом более подробно — у Славниковой в «2017». Мне кажется, это… Как бы это так сформулировать? Мне кажется, это превращение литературы в сценарий жизни. Там у Тендрякова люди больше года к очередному какому-то юбилею революции (кажется, к 100-летию), разыгрывают гражданскую войну, причём в процессе этого розыгрыша настолько увлекаются, что красные чуть не начинают убивать белых. Мне кажется, мы недооцениваем движение ролевиков, а это и есть тот стык, створ, в котором литература смыкается с жизнью. Это сейчас на самом деле очень популярное дело у молодёжи, очень популярная форма творчества. Мне кажется, что это продолжение модерных практик, практик жизнетворчества, как это называл Ходасевич, жизнестроительства, как это называли многие. В общем, с этого, мне кажется, начнётся литература нового типа.