Какие книги про взросление и драмы подростков из русскоязычной литературы вы бы посоветовали?

Да потому что систем обладает не мозговым, а каким-то спинномозговым, на уровне инстинкта, чутьем на все опасное. «Что делать?» — это роман на очень простую тему. Он о том, что, пока в русской семье царит патриархальность, патриархат, в русской политической жизни не будет свободы. Вот и все, об этом роман. И он поэтому Ленина «глубоко перепахал».

Русская семья, где чувство собственника преобладает над уважением к женщине, над достоинствами ее,— да, наверное, это утопия — избавиться от чувства ревности. Но тем не менее, все семьи русских модернистов (Маяковского, Ленина, Гиппиус-Мережковского-Философова) на этом строились. Это была попытка разрушить патриархальную семью и через это…

Трудно найти такого персонажа в русской литературе — такого радостного. Наверное, роман «Жареные зеленые помидоры», но это американский роман. Или роман «Шоколад».

Вообще, понимаете, в русской литературе большая редкость человек, у которого внутри драма, грызущий его, условно говоря, спартанский лисенок, как с этим мальчиком (выдуманным, конечно), а внешне он ровен, весел и радостен — такой Муций Сцевола, который спокойно говорит с врагом, положив руку в огонь. Я не очень могу себе представить веселого, жизнерадостного российского человека. Разве что, может быть, Сашенька Яновская из трилогии Бруштейн. А так большая редкость.

Ну, «Хапуга Мартин» — в переводе Миры Абрамовны Шерешевской, как я собственно эту книгу прочёл. «Шпиль» я не люблю, скажу сразу, он для меня слишком умозрителен, и мне не близок герой, я его не полюбил. А вот «Зримая тьма» и, конечно, в особенности «Хапуга Мартин», абсолютно гениальная повесть,— они мне нравятся. Больше всего я, как и Успенский, люблю «Наследников». Мне кажется, это самая интересная и самая глубокая повесть Голдинга. И совершенно прав был он сам, говоря, что эту книгу надо перечитывать не один раз, чтобы её понять.

Что касается «Хапуги Мартина». Там, кстати, довольно простая история, я рекомендую тоже всем эту книгу. Там приём примерно тот же, что и у Бирса в «Случае на мосту…

В общем, долго это переводить и объяснять, но суть сводится к тому, что после общения с некоторыми россиянами автор письма несколько пересмотрел свою концепцию народа. 

Вот тут что важно? Я могу сказать, как примерно я понимаю, о чем написан «Белый пудель», помимо авантюрного сюжета с похищением собаки у бродячих гимнастов и возвращением ее, там есть много забавных сцен и забавных монологов. Трилли, который в истерике катается по полу, а ему говорят: «Микстурка очень слабенькая, один сироп-с». Сами эти дети подземелья, с этим колоритом мрачноватым. Это, мне кажется, у Короленко, у Куприна, у всей сентиментальной детской прозы начала века один посыл. Что у «Белого пуделя»,…

Я очень ценю Кассиля, но больше всего ценю «Великое противостояние», конечно, обе части. У него много довольно слабых произведений, в частности «Улица младшего сына». Ну, там не столько он, сколько Поляновский. И «Вратарь республики» или «Ход белой королевы», спортивные его вещи. Ну, мне очень нравилась «Дорогие мои мальчишки», очень нравилась «Будьте готовы, Ваше высочество!». «Кондуит и Швамбрания», само собой, тоже, но в меньшей степени, потому что я на том же материале прочел «Дорога уходит в даль…», и «Дорога уходит в даль…» была сделана лучше. Что касается «Маяковский — сам», то там лучшая глава «На капитанском мостике», а в целом книжка довольно тривиальная. Правильно Кассиль был…

Их на самом деле очень много, но я бы на месте наших поспешно экранизировал роман Гриффина, который называется «Lifers». Он только что вышел в Англии, такое издательство у них есть — «Chicken». Почему бы я его экранизировал в России? Потому что там тема страха главная, там дети борются с повально распространяемым страхом. Не буду вам подробно объяснять, как эта книга сделана. Вообще все англоязычные читающие дети после двенадцати, мне кажется, должны эту книгу сделать своей настольной. «Lifers» она называется, напоминаю, «Жители», «Жизняки». Это здорово и увлекательно.

И вообще мне кажется, что экранизировать нужно именно такие книжки о детских тоталитарных сообществах. Вот…

Ну как же не расцвёл? Расцвёл колоссально. И Фраермана можно назвать, и Фадеева, и множество замечательных имён. Сейчас Авченко, пожалуйста, замечательный писатель, настоящий краевед и любитель края своего. Владивосток расцвёл, но это видно во Владивостоке. Надо приехать туда и увидеть весь тамошний мультикультурализм, восточность, проникновение Китая, Японии, Кореи. Это замечательный край, действительно край людей сильных и самостоятельных. По-моему, лучшее, что о нём написано,— это «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви».

Понимаете, «Наследники» — вещь действительно настолько сложная… Миша Успенский, Царствие ему небесное, когда-то мне говорил, что это надо перечитывать раз пять, прежде чем выносить о ней суждение. Я готов это сделать. Давайте сделаем лекцию об Уильяме Голдинге, о «Повелителе мух» в частности (тоже вещь недопрочитанная). «Хапуга Мартин» — гениальный роман. Мне в своё время безумно нравился «Чрезвычайный посол».

Вот что касается фэнтези. Понимаете, какую-то великую роль этого жанра, не столь мною любимого, я осознал в середине 90-х, когда наш собеседниковский Руслан Козлов дал почитать свой роман «Остров Буян». Я от кого угодно мог ожидать такой роман, но Козлов – известный политический журналист, он редактировал «Смену» ленинградскую, он автор первой публикации о «Митьках», он и открыл их как течение. Он был автором первого ответа Нине Андреевой на «Не могу поступиться принципами». Когда все замерли, думая, что это произошел поворот в правительстве, а вот Козлов взял и написал очень резкую и язвительную статью «Не могу молчать».

Я знал его как очень сильного публициста. Он замечательно писал,…

Я высоко, положительно оцениваю эту пьесу. Я читал мнения многих фанатов. В «Новой газете» в понедельник у меня выйдет большой разбор этого произведения, я постарался без спойлеров. Мне там два момента особенно понравились. Понравилось, что главная злодейка — всё-таки женщина. Этого со времён Миледи не было. Не сочтите это за спойлер, это для меня важно. Ну и потом, какие спойлеры? Всё это давно напечатано в Сети.

Что касается второго важного для меня открытия. Там потрясающе дана тема родительского бессилия, когда ты понимаешь, что ты хочешь мальчика своего или девочку защитить от боли, а Дамблдор с портрета отвечает: «Боль должна прийти. И она придёт». И тогда почти буквально…