Как вы думаете, почему рассказ «Осень в карманах» Андрей Аствацатуров посвятил вам?

Потому что у Аствацатурова более близкий мне, более симпатичный лирический герой. Во-первых, он критичен по отношению к себе, он чаще и охотнее смеется над собой. Потому что герой Довлатова относится к себе с какой-то похмельной нежностью, и с раздражением, и с ненавистью иногда, но до настоящей ненависти он не поднимается, конечно. Герой Аствацатурова несколько более похож на Веничку Ерофеева — лирического героя русского прозы, который всегда вызывает у меня умиление и благодарность. Кроме того, Аствацатуров и культурно, и поколенчески мне гораздо ближе. Главное, что Аствацатуров никогда не рассказывает чужие байки. Все, что с ним происходит, описано с должной мерой объективности. И…

Я вообще люблю жанр, в котором работает Андрей Аствацатуров, жанр таких довольно желчных рефлексий самоиронических книжного мальчика, выросшего. Очень молодая книга, про пеликанов («Не кормите и не трогайте пеликанов», название никогда не могу запомнить). Мне показалось, что она очень насмешливая и детская, ироническая, милая. Мне кажется, что автор внутренне очень молод, и мне это приятно. Это книга того же качества, что и «Люди в голом», и я Андрея Аствацатурова люблю. Я очень люблю его как специалиста по литературе американской и вообще иностранной, но эта такая веселая школярская изнанка, потому что это очень русский университетский роман. Ведь американский университетский роман и…

Я очень люблю Андрея Аствацатурова — и как человека, и как лектора, и как писателя. Кстати, «Осень в карманах» — это роман, который написан на тему, подсказанную стихотворением Нонны Слепаковой «Рисунок Бенуа к «Медному Всаднику». И мне очень приятно, что Аствацатуров основные лейтмотивы слепаковского текста так замечательно препарировал. Там и мне несколько приветов передано. Я очень люблю Аствацатурова как человека. Он совершенно лишён снобизма, хотя принадлежит к очень старой и очень почётной петербургской филологической семье. Он человек весёлый, страшно обаятельный, по-питерски самоироничный. И даже снобизм его очарователен, хотя это скорее пародия на снобизм.

Что…

Это довольно понятно. Их тяга к магическому реализму связана с тем, что средствами традиционного реализма российскую реальность как сейчас она есть, осветить невозможно. Прежде всего связано это с тем, что традиционные реалистические объяснения (материальные, просвещенческие) перестали работать. Как правильно пишет Веллер, человека ведет тяга к максимальному эмоциональному диапазону, а не к добру или злу. Иногда ко злу. К добру она реже, потому что добро считается дурным вкусом, дурным тоном.

Мне кажется, что магический реализм – это такой посильный ответ на кошмары ХХ века и на иррациональную глупость века ХХI. Тут интересная мысль: да, ХХ век был кошмарен. И эти кошмары были…

Как был Лосев, так и остался. Самый любимый – все равно Слепакова. Я перечитываю сейчас ее новыми глазами и вижу, что она с поразительной точностью обо всем предупреждала. Но близкий все равно Лосев. Мне Наталья Шарымова сообщила, что умерла Нина Лосева, вдова Льва Владимировича. Это последняя нитка, которая нас с ним связывала. Можно было еще прийти к ней в Нью-Йорке, с ней поговорить. Не скажу «поболтать» – это всегда был трудный разговор. Но она была человеком великолепного ума, проницательности, очень тонкого понимания людей. С ней всегда было колоссально интересно. В ней был лосевская деликатность и лосевская жесткость, в таком вот удивительном сочетании. Лев Владимирович  –…

Да  нет, там все проще все-таки. У Катерли, в ее сложных и не всегда понятных фантасмагориях довольно простой, на самом деле, смысл. Я, кстати, совершенно не понимаю «Зелье», и эта загадка продолжает меня манить. Я не готов примириться с тем, что в такой сложной истории («Зелье» – это такая повесть) такая лобовая мораль: правды нет, любая попытка монополии на нее приводит к нас насилию.

Я понимаю «Коллекцию доктора Эмиля» (во всяком случае, главную ее мысль) довольно однозначно: залогом прекращения удачи является ее неблагодарность. Надо уметь относиться к чуду благодарно и почтительно, и тогда все будет хорошо. Но такая простая мысль не может лежать в основе такой сложной, богатой и…

Ну конечно! И довольно много плюсов. Честертон говорил: «Чем выше уровень существа, тем дольше длится его детство». В самом деле: чем ребенок сложнее, богаче психологически, тем медленнее, тем напряженнее он взрослеет. Вообще, я не люблю, когда ругают инфантилов. Я не думаю, что во взрослении есть что-то хорошее. Это, знаете, как заветренная колбаса. Человек огрубел, исчезли какие-то его черты:

Но боюсь: среди сражений
Ты утратишь навсегда
Скромность робкую движений,
Прелесть неги и стыда.

Действительно, человек от взросления ничего не выгадывает. Точно так же, когда ругают человека за то, что тот не идет в ногу со временем. Новелла Матвеева…

Ну, дети — мои, чужие. Вот сейчас я выступал перед финалистами конкурса «Класс», и меня поразили таланты этих детей. В прошлый раз я там заприметил Андрюшу Никанорова, а в этот раз он уже пишет роман. Мы сейчас выпускаем в Днепре книжку 17-летнего мальчика, страшно одаренного, хотя и сильно пропастерначенного. Ну и вообще как-то количество интеллектуалов вокруг меня очень бодрит.

Меня настораживает другое. Я думал раньше, что Россия ниже какой-то планки опуститься не может. Это был мой оптимизм. Теперь я вижу, что может, но это тоже, как ни странно, внушает мне определенный оптимизм. Может быть, она потому и хочет опуститься ниже этой планки (вот здесь внимание), что бессознательно…

Я ее мог разве что в 7-летнем возрасте. Она умерла в 1975 году, царство ей небесное. Хотя видеть ее я мог, потому что мы каждое лето ездили в Тарусу. У нас Чепелево недалеко, и мы заезжали туда. Паромную переправу я еще помню. Я мог, в принципе, наверное, ее видеть в одном из дачных садов. Она там жила с Алей Шкондиной всё последнее время. Но я никогда с ней не говорил.

И потом, мне было 7 лет. Знаете, как Слепакова, когда я ее спрашивал, знала ли она того-то и того-то — людей, которые в ее молодости были уже глубокими стариками или, скажем, абсолютно неприкасаемыми кумирами (из них Альтмана, например, она знала, а других в массе своей она хорошо если видела иногда на дачных дорожках в Комарове), она всегда…