Как-то Михаил Веллер негативно высказался о Данииле Гранине. Какое отношение к Гранину у вас?

Нет, произведения Акунина являются высокой пародией на тексты русской классической литературы, в частности, на «Штабс-капитана Рыбникова» в «Алмазной колеснице». Тут вот какая вещь. Все писатели, имеющие амбиции учительские, до известного момента пишут паралитературу или беллетристику, чтобы сделать себе имя. Сделав это имя, они осуществляют более серьезные замыслы, начинают проповедовать.

Это, знаете, как Веллер как-то, в свое время, чтобы привлечь к себе внимание, написал несколько совершенно порнографических рассказов, они, значит, попали в редакции журналов, а еще они были в таких папках ядовитого цвета, и имя Веллера запомнилось. После этого серьезные тексты, которые…

Ну видите ли, я считаю, что смысл жизни человека любого — это как-то последовательно привносить человечность в последовательно бесчеловечный мир, который мы видим вокруг себя. Ну, быть исполнителем воли Божьей, если говорить религиозно, быть пальцем на руке бога, быть соучастником, сотрудником его. Я очень не люблю слово «соратник» — оно, по-моему, пошло, и мир не сводится ко всякого рода «ратям». Но, конечно, быть его соучастником — вот это мне нравится. И просто быть частично агентом человечности в мире, в котором человечности не очень-то много,— таков смысл жизни.

Мне очень нравится, конечно, формула Веллера, «смысл жизни — сделать все, что можешь». Но ведь, знаете, иногда можешь…

Геннадий Головин (не путать с Эженом Головиным, явлением совершенно другой природы). Геннадий Головин был писателем очень странной судьбы. Родился, как и Саша Соколов, в дипломатической семье – по-моему, в Канаде. Жил всю жизнь в России, мало кто его знал. Но на уровне языка – это чудесное явление абсолютно.

Если мне надо зарядиться здоровой злостью и энергией борьбы, то Веллер, конечно. В особенности «Дети победителей».

Естественно, что Головина печатала «Юность», его более-менее знали семидесятники. Но, как и многие авторы той поры, он канул в начале Перестройки. А вот у Веллера есть рассказ, который лучше всего описывает психологию людей 1947 года рождения: мы дети…

Я прочел про эту теорию, поскольку я прочел «Равинагар». Это хорошая интересная книжка, такой роман-странствие, и при этом роман философский. Нужно ли это считать литературой принципиально нового типа — не знаю, не могу сказать. Каждому писателю (думаю, это как болезнь роста) нужна все объясняющая теория, за которую он бы всегда цеплялся. Неприятно только, когда он эту теорию применяет ко всему, и о чем бы он ни заговорил, все сводит на нее. Помните, как сказал Вересаев: «Если бы мне не сказали, что предо мной Толстой, я бы подумал, что предо мной легкомысленный непоследовательный толстовец, который даже тему разведения помидоров может свести на тему любви ко всем». Слава богу, что…

Пришел я как-то в наш итакский букинист, увидел там «Шропширского парня», первое издание, причем в футляре, прекрасной сохранности, с каким-то прекрасным экслибрисом профессорским. Схватил и на цену не посмотрел, купил. Потому что «Шропширский парень» хотя и очень традиционная поэзия, но в нем, как и Иннокентии Анненском, были семена всего, во всех дохнул томление. Так и в Хаусмане примерно содержится вся английская поэзия ХХ века. Все это очень прозрачно, рифмовано, тонко, но такой заряд черного юмора во всем этом сидит,  такая психологическая глубина…

Когда в литературе начинается психологизм? Это очень интересная тема. Психологический роман, условно говоря, начался с…

Домбровского, Лимонова, Драгунского (и Виктора, и Дениса) – людей, которые пишут о рефлексии человека, вынужденно поставленного в обстоятельства большого испытания, большой проверки на прочность. Вот рассказ Виктора Драгунского «Рабочие дробят камень». Денис Драгунский вообще весь способствует воспитанию уверенности в себе. Ну как «воспитанию уверенности»?» Видите, Денис вообще, на мой взгляд, великий писатель, сегодняшний Трифонов.

Я знаю очень мало примеров (наверное, всего три), когда литературный талант отца так полно воплотился в детях. Это Драгунский – Виктор, Ксения и Денис. Это Шаровы – Александр и Владимир. Это Радзинские – Эдвард и Олег. Потому что Олег и Эдвард…

Слушайте, Веллер прекрасно осведомлен и в творчестве ПикАссо (ПикассО некоторые говорят, французское происхождение), и в творчестве Дали, и в творчестве Хуана Миро. Он прекрасно знает и абстрактное искусство, и модерн, ну вот не любит, что поделаешь? А есть люди, которые ненавидят «Черный квадрат». У Татьяны Толстой есть замечательное эссе «Квадрат», где концептуальное искусство получает буквально под дых, хотя авторская позиция там не окончательно проявлена. И Веллер, хорошо зная современное искусство, в частности, живопись, имеет полное моральное право на такое отношение к нему. Кто-то этого не принимает. Кто-то не принимает режиссуру Богомолова и считает её полной спекуляцией.…

Никогда в жизни не слышал от него таких слов. Надо спросить, я, в общем, слава тебе, господи, имею возможность набрать Веллера и спросить: «Миша, почему ты не любишь Гоголя?» Но это, по-моему, неправда. Потому что Гоголя он, судя по его творчеству, обожает. Он очень многому у него научился. Да и потом, человек, который окончил Петербургский университет, который жил в центре Петербурга десять лет, едва ли может к Гоголю – автору «Невского проспекта» и «Шинели» – относится без благоговения. Петербург в значительной степени придуман Гоголем, как придумана им Украина. Гоголь – создатель топосов, раскрепоститель национального духа, как он сам о себе говорил. Выпускатель наружу национального духа.…

Нет, так бы я не сказал. Веллера всегда интересовала, привлекала роль социального аутсайдера. Он вынужденно часто бывал в этой роли, потому что не хотел зарабатывать на жизнь продажей дара. Поэтому он занимался рискованной и опасной работой, вплоть до перегонов скота. Некоторое время работал с электропилой, на чем заработал огромный шрам через все колено. Веллер много раз выпадал из социума, он не хотел в этом социуме жить. Когда он  зарабатывал кладкой каминов в Эстонии, когда он занимался разной степени тяжелыми физически строительными работами, он зато покупал независимость.

Я не думаю, что «Бомж» – это привлекательный для него социальный статус, а вот «Хочу быть дворником» –…