Понимаете, фактических событий мы все равно не знаем, хотя книга Латыниной проливает некоторый свет на эволюцию источников, на их истолкование. Я имею в виду её новое исследование «Иисус. Историческое расследование», которому тоже будет очень сильно доставаться. Что я на самом деле имею в виду?

Христианство — это результат расчистки, реконструкции этого учения человечеством. Это то, что человечество из него сделало. Нам не важно сейчас, призывал ли реальный Христос уничтожать культуру античности — конечно, не призывал, имел ли он в своем психотипе что-то общее с шахидами — конечно, не имел. Это поле для интересных интеллектуальных спекуляций, но не более того. Учение Христа…

Нет, вы насчёт Южного полушария не торопитесь. Всё-таки Израиль — это Северное полушарие, а оно, так сказать, до экватора, но дело не в этом. Насчёт «северного неба» я понимаю — вы имеете в виду просто географически то, что мы севернее, холоднее, холод такой. Да, у Бажова действительно описано, что именно в церкви подаренье Хозяйки Медной горы, малахитовая шкатулка, «тяжелели серьги, синели пальцы, браслеты наливались тяжестью».

Но потом, какая штука? Христианство не было органично для советской власти, а тексты Бажова — это произведения глубоко советские и написаны для того, чтобы легитимизировать, придать корни советской власти. Сталин… Ведь это, понимаете, миф, что он…

Знаете, у Тендрякова не так много топ-текстов. У него есть хорошие вещи. Но, видите ли, попытки Тендрякова ставить проблемы в тотально аморальном и кривом обществе (как в «Расплате»: а вот имеет ли право подросток застрелить отца-алкоголика?) … Вся ситуация искусственная и кривая. Поэтому рассуждать о правах в этой искусственной ситуации –  тут хочется лишь повторить слова Набокова о Достоевском: «Раскольникову нужен не читатель, не писатель, не священник, а психотерапевт». «Шестьдесят свечей», совсем больная, выморочная вещь «Ночь после выпуска», хотя в ней остались какие-то приметы сложной душевной жизни человека ранних 70-х. Вообще Тендряков  – писатель первой…