Крошка Цахес, по прозванию Циннобер

Это вопрос, который потянет на хорошую диссертацию. Гоголь же ориентировался на Гофмана прежде всего, вообще на немецких романтиков. Гофман и Шиллер — действительно такие два немца, которые у него выведены в качестве его подмастерьев. Для Гоголя, конечно, романтический вопрос о привлекательности, о соблазнительности зла, о бессмертии зла решается прежде всего эстетически. По Гоголю наиболее склонен к злу художник, потому что художник наделен высочайшей эмпатией и сопереживанием. Когда он интересуется злом, он в некотором смысле прививает его себе, как медик прививает себе оспу, чтобы проследить за симптомами и заразить ей болезни. Вот «Портрет». Художник доступен злу именно потому, что…

То, что фея Розабельверде не очень хорошо думала о людях и о короле Пафнутии, – это не очень плохое допущение. Ей было за что сердиться на людей, которые выгнали чародеев. Но это нет, там у Гофмана более сложная эмоция. Конечно, это не было местью людям с ее стороны. Это было внезапным порывом сострадания к карлику, к уродцу. Она его увидела. Это очень по-гофмановски. 

Так вот, она почувствовала, что изменить его природу не может. Она не может, при всем своем фейском всемогуществе, сделать его красивым и талантливым. Но она может сделать ему три волоска, которые позволят ему производить на людей такое впечатление. А люди вообще вымещают зло за свои иллюзии на объекте этих иллюзий. Поэтому…

Крошка Цахес болен, он вообще-то и умственно неполноценен. Нет, конечно, он этого не сознавал. То есть он сознавал этот незаслуженный дар как заслуженный. Он надеялся, он радовался тому, что все это ему по заслугам, что все это он должен воспринимать как норму. Он никогда не считал себя «поцелованным феей». Он считал, что все эти люди искренне его любят и искренне им восхищаются. Крошка Цахес не имеет счастливого дара критичности, в  том числе критичности социальной. Он наделен счастливым даром принимать все как заслуженное, как должное. Это нормально совершенно.