Правда ли, что вы читаете прозу Юлии Латыниной, Сергея Лукьяненко и Захара Прилепина только потому, что находитесь с ними в хороших отношениях?

Они занимаются этим не для того, чтобы открыть там глубинные смыслы. Они занимаются этим для того, чтобы предупредить, чтобы эта ерунда не повторялась, не продолжалась. Понимаете? Люди интересуются маньяками с единственной целью – понять, как формируется чудовище и можно ли остановить процесс его формирования? А вот искать там глубины…

Я много читал книг, потому что это увлекательно, интересно, а я люблю триллеры. Много читал книжек типа интервью с маньяками или записки следователя, раскрывающего преступления. Вообще один из моих любимых жанров – это не криминальное чтиво, а документальная криминалистика, true crime. Я читаю это без большого удовольствия, но это полезное чтение.…

Георгий, мне эта книга интересна, но я в ней ни с чем не согласен. Подход Латыниной к христианству — это такая любопытная крайность ее мировоззрения. Хочет она видеть в Христе вождя невежественной и агрессивной секты — это ее право. У меня другой Христос, у меня другие представления христианстве, у меня другие представления о роли апостола Павла.

Но то, что это совпадает с какими-то представлениями вашего знакомого раввина,— здесь нет никакого дива. Для меня христианство — это лучшее, что создала человеческая история. А другие люди думают иначе, и я никоим образом не могу с ними спорить. Мне Латынина интересна во всем, что бы она ни делала. И мне вовсе не надо с ней соглашаться. Я ценю ее стиль,…

Я очень люблю Юлию Латынину – и как человека, и как писателя. Ее самым удачным романом мне кажется «Промзона», потому что она самая смешная, там очень много иронии, при огромном количестве технических деталей. Да и финансовая история там очень тщательно проработана. Но она насмешлива, она иронична, там замечательный образ того самого народа, пассивно все созерцающего.

Да, я люблю ее китайский цикл, но он все-таки для меня тяжеловат. Я не верю в экономическую фантастику. «Земля войны» неплохой роман, но «Промзону» я читал просто с наслаждением. 

Из нон-фикшна – здесь я не знаю. Ее книга об Иисусе очень содержательна, но она меня не убеждает, да и профессиональная критика в ее…

С работами Фромма знаком, но мне кажется, что как раз идеальных потребителей я там не вижу. Работы Фромма не об этом. Что касается общества идеальных потребителей, мне близка мысль Сергея Лукьяненко, что идеальные потребители — это вампиры, а отсюда — мода на вампирскую сагу. Вампир не стареет, вампир всегда гламурен, ничего не производит, а только потребляет, в том числе и чужую кровь. Общество идеальных потребителей имеет свои плюсы, как ни странно, потому что, как показала в свое время антиутопия Стругацких «Хищные вещи века» в этом обществе агрессивность, агрессивные инстинкты несколько снижены. Там выше доверие, там больше любви. Они же идеальные потребители искусства, сами они не творцы,…

Писатель прежде всего, потому что это включает в себя и все остальное. Неинтересно писать, если ты не думаешь, неинтересно читать, если нет философской подоплеки. Для меня Латынина — крупный интересный писатель. Людей, которые относятся к ней пренебрежительно, я тоже предпочитаю игнорировать, потому что эти люди не знают и не умеют десятой доли того, что знает и умеет она.

Тут, кстати, недавно был день рождения Александра Эткинда, моего, наверное, любимого современного филолога и писателя. Многие пишут, что Эткинд сомнителен в фактографическом отношении. Выискивать у Эткинда фактические ошибки любителей очень много, особенно из таких частных, незначительных, узких сфер, в…

Отечественных — нет, не могу. Мне кажется, единственный советский, по-настоящему фантастический фильм — это «Прикосновение» Мкртчяна, триллер советский. Не знаю, в чистом ли виде это фантастика, но это фантастика, конечно. Мне очень сомнительным кажется сегодня сам посыл экранизировать фантастику, потому что это имеет смысл делать не ради приключений, не ради трюка, а ради концепции, как это сделал Герман в фильме «Трудно быть богом». Его нельзя, конечно, назвать фантастическим, потому что он больше и шире любых определений, но это одна из моих любимых картин. А вот «Черновик» я не видел, я не знаю, зачем это сейчас экранизировать. Мир Лукьяненко довольно сложный. И идеи Лукьяненко в…

Я читаю регулярно их. Я многое забываю, потому что у меня вообще не очень хорошая память на фабулы, а только главным образом — на такие выражения, описания или какие-то резкие диалоги. Но Серёжа Лукьяненко (я уж могу себе позволить так его называть по старой дружбе) наделён очень счастливым даром — писать увлекательно. Вы можете это потом считать какой угодно ерундой, но пока вы не дочитали — вы не оторвётесь. И у него, я помню, кажется, в «Сумеречном Дозоре» этот страшный сон про то, что делить на ноль нельзя,— это один из самых замечательных эпизодов, хитрых. Он умеет и страшно написать, и увлекательно. И вообще Лукьяненко — большой молодец.

Их эволюция абсолютно закономерна. Другое дело, что эта эволюция не закончилась. Мне кажется, что и Прилепин, и Лимонов от лояльности уйдут. Станут ли мне их взгляды нравиться больше? Вряд ли. Потому что если они и критикуют сегодня Путина, то это критика справа, а не слева, условно говоря. Вы знаете, как на известном плакате: «Мы критикуем Путина не потому, что он слишком Путин, а потому, что он недостаточно Путин». Ну, есть такая фраза.

На самом деле в основе этих взглядов (допускаю, что бескорыстных, и почти уверен, что бескорыстных) всегда лежала всё-таки некоторая апология дикости, некоторое недоверие к гуманизму, некоторая апология дворовых ценностей по сравнению с ценностями…

Это интересная мысль, конечно, но «Вейская империя» — это «Трудно быть богом», написанная женщиной (вот что очень важно), потому что больше деталей. «Трудно быть богом» — это книга с огромной степенью обобщения, а «Вейская империя» — это цикл с огромной степенью детализации, практики, конкретики. Не хочу сказать, что это более мелочная книга. Нет, она не мелочная. Просто это «Трудно быть богом», написанная не с мифологической, не с теологической, а с социально-экономической стороны. Вот у Юлии Латыниной такая специализация. Мне это очень нравится.