Почему Алексей Балабанов в титрах «Груза 200» не упомянул Фолкнера, хотя признавался, что экранизирует роман «Святилище»? И что означает «основано на реальных событиях»?

Обычно рекомендуют «Золотую розу» Паустовского как самое легкое чтение, но я бы так не сказал все-таки. Хотя это убедительно и довольно полезно. Все-таки Паустовский был честный писатель, и он увлекательно рассказывал о процессе рождения замысла. Мне кажется, что и Солженицына интересно почитать, «Бодался теленок с дубом» — как формируется мировоззрение, и вот эти «ловимые» дни, когда приходят мысли, образы. И «Литературная коллекция» его. Он довольно подробно пишет о психологии творчества, о творческом процессе,— и это, может быть, самое увлекательное, что у него есть. Ну и очень полезно почитать переписку крупных авторов. Для меня дневники Чивера были в своем время совершенно настольным…

Новодворская считала его лучшим романом Хемингуэя. Я не считаю лучшим, но там есть, в третьей части особенно, замечательные куски. В общем, в основном вы правы, конечно, самоповторная вещь. Хэм… Понимаете, что с ним происходило? Вот Фолкнер, с которым они друг друга недолюбливали, хотя шли ноздря в ноздрю и «Нобеля» своего получили почти одновременно (Фолкнер, кстати, раньше, по-моему), вот для Фолкнера весь его творческий путь — это преодоление новых и новых препон. Он уперся в стенку — пошел дальше, пробил ее. Уперся — пробил дальше. Он меняется же очень сильно. Фолкнер «Притчи», Фолкнер «Особняка» и Фолкнер «Света в августе» — это три разных писателя. А Хэм более или менее все-таки…

Смотрите, какая история происходит в американской прозе в начале 60-х годов. После смерти Фолкнера, самоубийства Хемингуэя, ухода Сэлинджера в творческое молчание, кризис большой литературы становится очевиден. Она явственно раздваивается. Она разделяется на успешную, хорошую, качественную, но коммерческую беллетристику и на «новый журнализм», на документальные расследования, потому что писать серьезную прозу становится невозможно. Расслоение затрагивает всех. Да, и как отдельный раздел — фантастика, которая тоже, в свою очередь, делится на интеллектуальную, как у Ле Гуин, и на развлекательную, как много у кого. Хотя опять же, качественный мейнстрим все-таки наличествует. Но…

Это мой самый любимый режиссёр из своего поколения, самый лучший. Я вообще очень люблю Тодоровского, люблю его как человека, как писателя, автора великого сценария «Подвиг», совместного с Коротковым. Мне очень жаль, что он его не поставил. Надеюсь, что поставит. «Оттепель» для меня очень значимая картина. Одна из самых значимых — «Мой сводный брат Франкенштейн», картина так демонстративно буднично решённая, но, по-моему, великая. Ну, просто я действительно люблю Тодоровского. Я когда-то ему посвятил такое поздравление с полтинником:

С днём рождения, Валера!
Поздравляю всей душой.
На руинах СССРа
Ты один у нас большой.

Что касается его продюсерской…

Понимаете, я понимаю, что Буковски – трогательный автор. И фраза «dirty old man love too» – это фраза, под которой любой подпишется после 30 лет. Но я никогда Буковски не любил. Он мне симпатичен как персонаж, но несимпатичен как автор. Его сравнивают с Довлатовым: мне кажется, что это все какая-то литература, не дотягивающая до великих эмоций. Где у Фицджеральда или Хемингуэя гибель всерьез, там у Буковски обаятельный алкоголизм. И мне многого не хватает в его прозе. При всем обаянии его таланта он писатель не того ранга, что и великие проклятые монстры литературы 30-50-х годов.  Не Фолкнер, прямо скажем, хотя Фолкнер пил не меньше. Просто алкоголизм Фолкнера приводил его к мрачным…

Ну а как вы будете экранизировать Лавкрафта? Он же такой визионер, чтобы не сказать духовидец. И это в любом случае будут какие-то, может быть, готические пейзажи, какие-нибудь ночные берега или водовороты, но это не будет Лавкрафт. Потому что Лавкрафт – мир, увиденный через фильтр, мир опоэтизированных уродств, мир готики. А вообще готика разве хорошо экранизируется? «Великий бог Пан» мейченовский до сих пор не экранизирован. «Возрождение» Кинга если экранизирован, то плохо. В любом случае, не знаю. Надо посмотреть, кстати. А вообще готические тексты – что, Эдгара По много экранизировали? А экранизированное безнадёжно испорчено, как «Маска красной смерти». Это видения, которые не…

Так ведь хотеть жить – это и значит успокоиться. Знаете, такая формула есть: «Перестать беспокоиться и начать жить». Да, в жизни надо найти своих. Другое дело, что успокаиваться на этом нельзя, потому что ну найдешь ты своих, будешь ты сидеть в этом замкнутом кружочке, а мир будет тебя перемалывать.

 У меня есть новый стишок, я его пока не печатал. Он о том, что если сидеть очень долго на берегу реки и дожидаться, пока мимо тебя проплывет труп твоего врага, то мимо тебя проплывет мир, проплывет вся жизнь, проплывет все то, что было для тебя дорого, а в конце концов ты сам проплывешь трупом  по этой реке, и дождешься. Нет, вечно ждать на берегу бессмысленно. Я за то, чтобы все-таки искать…

Можно в том смысле, что Петербург Достоевского — это Лондон Диккенса, просто немножко перенесенный в другую среду. А Петербург Балабанова — это пейзажи из фильма «Мертвец». «Брат» — это и есть «Мертвец». И не только эти затемнения, но и вообще очень многие черты и манеры Джармуша есть у позднего Балабанова, начиная с «Реки», финальный кадр которой должен был быть таким же, как финальный кадр «Мертвеца». Младенец в люльке, уплывающий по большой воде — в данном случае мертвец, уплывающий в лодке в бесконечность.

Я думаю, что «Брат» и «Мертвец» — это два фильма об одном и том же. Два призрака, которые терзали авторов. Этот пустой трамвай — этот самый сильный образ, самая мощная балабановская…

Мизантропия — состояние для художника почти нормальное, многие художники были мизантропами, и их это не портило. Насчет антисемитизма — я никогда не сталкивался с антисемитизмом Балабанова, но допускаю… я вообще с ним редко сталкивался, с Балабановым… я допускаю, что у него были такие заблуждения. Я не могу вообще признать, что антисемитизм присущ бывает умному человеку. Это все-таки стыдная болезнь, хотя болезнь духа, безусловно. Но она, как правило, не свидетельствует об интеллекте; как правило, она свидетельствует о каких-то застарелых травмах. Но в случае Балабанова мне это неинтересно. Балабанов в любом случае художник. Конечно, он не слишком сильный сценарист, как мне кажется; и я уже…