Не вводят ли вас в уныние фильмы «Капитан Волконогов бежал» и «Груз-200»? Не могли бы посоветовать фильм, мотивирующий бороться?

Лучшим объективно я считаю «Брата», хотя я его не люблю. Но если рассмотреть его как «Мертвеца», он лучший. Другое дело, что он приводит к «Брату-2, но финал «Брата» — песенка «У холма нет вершины» — расставляет все акценты довольно правильно. Самый сильный фильм, конечно, «Груз-200», и самый точный. Просто самый изобретательный. Это такой маньяческий триллер, снятый Балабановым. Балабанов очень интересно преломлял все жанры: «Жмурки» — это черная комедия по Балабанову, «Мне не больно» — это мелодрама по Балабанову, а «Брат» — это балабановский боевик, а «Замок» — это балабановская экранизация, «Счастливые дни» — это балабановский артхаус. Его лучший фильм не снятый — это «Река», «Река»…

Ну, понятно, что Ксения Собчак пошла на это интервью ради хайпа, как мне кажется, а не ради интервью и не ради интереса к человеческой природе. И конечно, когда Ларс фон Триер снимал своего довольно гнусного «Джека», он тоже наслаждался, а не разоблачал. Мне картина показалась омерзительной, и я думаю, что фон Триер больше ничего не снимет. Во всяком случае, ничего хорошего. Впрочем, он способен удивлять. Снял же он потрясающую «Меланхолию» после, на мой взгляд, нескольких совершенно провальных картин.

Но проблема не в этом. Я думаю, что тема маньяка Мохова, так же, как и тема фильма «Груз-200», вызвавшего в обществе точно такой же раскол, всех возбудила именно потому, что мы живем во время…

Я, наверное, дурной человек, но моим главным ощущением была скука. Я понимаю, что это хороший фильм, но чувства, которые в нем отражены, мне несвойственны, непонятны. Ощущения… Я не вижу ничего особенного в отрубании пальца. Правильно кто-то уже писал: «Не удивляет же нас это в случае отца Сергия?» Отрубать пальцы – это пожертвовать частью себя. Не до конца себя убить, а убить часть, пожертвовать пальцем. Это довольно понятный архетип. Но в принципе, знаете, при всей красоте, беспросветности, при всей физиологической точности этой картины (может быть, я тоже пресыщен депрессивными произведениями), но мне – и я не мог ничего с собой сделать – было скучно, скука была главным моим ощущением при…

Мизантропия — состояние для художника почти нормальное, многие художники были мизантропами, и их это не портило. Насчет антисемитизма — я никогда не сталкивался с антисемитизмом Балабанова, но допускаю… я вообще с ним редко сталкивался, с Балабановым… я допускаю, что у него были такие заблуждения. Я не могу вообще признать, что антисемитизм присущ бывает умному человеку. Это все-таки стыдная болезнь, хотя болезнь духа, безусловно. Но она, как правило, не свидетельствует об интеллекте; как правило, она свидетельствует о каких-то застарелых травмах. Но в случае Балабанова мне это неинтересно. Балабанов в любом случае художник. Конечно, он не слишком сильный сценарист, как мне кажется; и я уже…

Реальные события Балабанов понимал очень широко. Он, как и всякий умный режиссёр, знает, что титр «основано на реальных событиях» придаёт фильму и достоверность, и драматизм. Я его честно спросил в интервью, были ли реальные события. Он сказал: «Подобных событий происходило множество». Вот как хочешь, так и понимай. Никакой реальной истории за этим нет, но он говорит: «Я всё это видел».

Интересная мысль, особенно если вспомнить, что и там, и там господствует пасмурная погода, много проходов, проездов, индустриальный страшный мир этого пригорода и мир вокзала. Но, знаете, в этом соотношении, которое вы упомянули, сразу ясно и соотношение двух эпох — нашей и тогдашней. «Клетка для канареек» при всей жестокости некоторых эпизодов… Ну, там кроме канареек, утопленных вместе с клеткой, никакого зверства нет. А «Груз 200» — это страшно натуралистическая картина, это такое обнажение.

Я же говорил, я с Друбич довольно серьёзно спорил, какое время было лучше. Она говорит: «Наше лучше. Наше не лицемерно, оно не притворяется». А я сказал: «Мне лучше, когда человек хотя бы…

Понимаете, очень большая тема. Мы, может быть, посвятим когда-то отдельное заседание нашего ночного клуба творчеству Алексея Октябриновича. Дело в том, что Балабанов… Ну, это не совсем вербализуемые вещи, конечно. Есть хорошая книжка Кувшиновой, которую я вам могу порекомендовать — во всяком случае, как справочная книжка опять же. Но лучшим из того, что снял Балабанов… Тут есть дальше об этом вопрос.

Мне представляется, что лучшее — это «Груз 200». А в «Грузе 200» лучшее, что он снял — это когда под песню Лозы «Мой маленький плот» маньяк на мотоцикле едет через промышленный город, через промзону. Вот это страшное сочетание ностальгической печали, красоты, омерзения, ужаса, которые есть…

Гренуя с Фаустом нельзя сравнить именно потому, что Фауст интеллектуал, а Гренуй интеллекта начисто лишен, он чистый маньяк. Мы как раз обсуждали со студентами проблему, отвечая на вопрос, чем отличается монстр от маньяка. Монстр не виноват, он понимает, отчего он такой, что с ним произошло, как чудовище Франкенштейна. Мозг – такая же его жертва. Маньяк понимает, что он делает. Более того, он способен дать отчет в своих действиях (как правило).

Ну а что касается Гренуя, то это интуитивный гений, стихийный, сам он запаха лишен, но чувствует чужие запахи. Может, это метафора художника, как говорят некоторые. Другие говорят, что это эмпатия, то есть отсутствие эмпатии. По-разному, это…

Видите ли, какая история. Пафос «Профессионала» в том, что в честном бою профессионала победить нельзя. Ему можно только выстрелить в спину. И те люди, которые вас, профессионалов, нанимают, никогда не побояться вас сдать и в спину выстрелить. Они покровительствуют вам только до поры. Это к вопросу о дьяволе — покровителе художника. То есть до какого-то момента он вам покровительствует, пока вы ему не мешаете. Дальше или Бог должен вмешиваться, или надо, извините, соскакивать с этой иглы.

Что касается Бельмондо, мне он всегда был важен тем, что он человек высококультурный. Всю жизнь играл бандита, а был сыном скульптора, таким действительно очень наслушанным, насмотренным,…