Каково ваше мнение о романе Стивена Кинга «Противостояние»?

Наверное, всё-таки с «Dead Zone», потому что «Мёртвая зона» — по-моему, вообще самое совершенное произведение Кинга раннего. Строго говоря, я и начал с него, как и все почти. Ну, «Мешок костей» — ничего (собачка Стикен), мать очень любит эту книжку. Лучшая вещь Кинга — по-моему, объективно «Мизери». И, кстати, предпоследний роман мне очень нравится — «Воскрешение» (не совсем точный перевод). Кинга надо начинать, конечно, с ранних вещей читать. «Воспламеняющая взглядом» слишком страшна для ребёнка.

Миф о Сизифе, абсурдность человеческого бытия не имеет ничего общего, я уверен, с «Темной башней». Потому что миф о Сизифе доказывает бессмысленность и героизм человеческого существования, а «Темная башня» Кинга доказывает конечность и замкнутость мира, его какую-то странную интуицию о том, что пройдя путь, возвращаешься к началу. Это та же мысль, что и у Стругацких падающие звезды: это люди, которые упали с края мира, но попали в него же. Так мне кажется. Хотя я не исключаю, что Кинг читал Ницше, но, наверное, он его весьма поверхностно усвоил, как вся американская массовая культура. Я помню, как Шекли говорил мне в интервью: «Ницше — хорошее чтение для 14 лет. В 15 его читать уже…

Ну, какая же это утопия, когда убивают родителей? Это вечный вопрос о том, как далеко должны заходить педагоги в невротизации детей, в создании экстремальной обстановки, чтобы разбудить в них все силы, но, простите, ведь создателей Института занимает совершенно не это: они хотят выдоить из этих детей максимум их сил, а будущее этих детей и их душа их совершенно не волнует. Это чистая прагматика, это как в «Воспламеняющих взглядом». Если бы они из них пытались сделать таким образом сверхчеловеков, как, если вы помните, Стэн Агре с помощью пыток пытается в «Бессильных мира сего» пытается создать из зажиревших учеников сверхлюдей, но тут немного другая история все-таки, понимаете?

Это, действительно, гениальный писатель. Может быть, это чрезмерное определение, но здесь делайте поправку на мою любовь к жанру литературы ужасов. Я не говорю о «Чучеле белки», из которого получилось «Психо», но рассказ «Бродячий зверинец» ― это один из самых жутких рассказов в мировой литературе. Роберт Блох, кстати, один из первых приветствовал Кинга, первым почувствовав его масштаб. Мне кажется, что таких вот по-настоящему крупных мастеров, умеющих напугать читателя, так много-то и не назову. Совершенно не сомневаюсь, что Роберт Блох ― это один из тех авторов, который не может никого оставить равнодушным, это мастер кинговского класса. Другое дело, что он несколько меньше написал,…

Книгу Стивена Кинга «On writing» («Как писать книги»).  Сейчас как раз вышло – двадцать лет спустя – ее юбилейное переиздание. Мне трудно сказать, что посоветовать такое из учебников. Но из всего, что я читал о писательстве, Кинг дает наилучшие советы. Не прагматические, не технические, а мировоззренческие. Как вводить себя в состояние письма, в состояние писания.

Потому что готика – это, понимаете, такая вещь, которую все пытаются имитировать, думая, что можно этого добиться внешними приемами. На самом деле, приемы есть, их много, перечислить их – не такая большая задача, но готика – это прежде всего мировоззрение. Надо же вдуматься, почему Стивен Кинг называет главным готическим произведением мэйченовское «Великий бог Пан». А он регулярно так делает, почему он считает высшим достижением современной готики некоторые эпизоды «Гарри Поттера» и «Стража» Чарльза Маклина – действительно, великой книги?  

Готическое мировоззрение, которое продуцирует определенные тексты… я, кстати говорю, редко упоминаю Эдгара По, но это потому,…

Лилит Мазикина – цыганолог, специалист по цыганской культуре, сама немножко с цыганскими корнями (но в основном, по-моему, нет; во всяком случае, это объясняло некоторые фольклорные мотивы ее творчества). Достаточно большое количество ее произведений лежит в интернете. Я ее приглашал на семинар по триллеру в Бард-колледже. Вот она правильно пишет (я недавно получил от нее письмо) о том, что ее постоянное состояние – это уныние. Это дает ей возможность писать готику.

Есть у некоторых наивная надежда на то, что готику можно писать, будучи душевно здоровым человеком. Это не уныние, а благородная творческая тоска. Но Мазикина – это одна из немногих авторов, умеющих писать готическую…

В значительной степени это поэма, такой поэтический реализм. У Кинга такое есть. Это не очень ему удается, но он к этому стремится. Это есть в «Парне из Колорадо». Это чувство огромных, пустых пространств, которые и есть, по-моему, главная поэтическая эмоция. То, что остается в поэзии, если убрать из нее сюжет, социальность, перечень вещей, и так далее. Остается чувство огромной, печальной тоски, «божьей тоски», как это называли Ахматова и Гумилев. Вот это и есть в «Темной башне» – чувство огромных, больших и пустых пространств. Вообще, «Темная башня» – хорошая книга, хотя я не разделяю мнение друга моего Вадима Эрлихмана, одного из главных наших по Кингу специалистов, который считает, что…

Можно. Да и потом, понимаете, у Кинга там (чем она мне нравится особенно – «Хороший брак», «Счастливый брак», по-разному ее переводят, она в сборнике «Полная тьма и никаких звезд») ведь она тоже убийца. Это было сожительство двух убийц. Просто он был тайным, а она стала потом. Она затолкала пластиковый стаканчик, сбросила его с лестницы, он подох. Она тоже, понимаете, не очень простая девушка. И в финале то, с чем нас оставляет Кинг (в замысле), – это то, что все мы не красавцы (по Валерию Попову), что все мы тайные убийцы, все мы маньяки. Да, он маньяк, да потом она его убила, чтобы он этого не делал. Но значит и в ней тоже что-то такое было.

Там же очень точно сказано: она испытала оргазм с первой их…