Ну, как «потеря собственной души»? Никакой потери души там нет. Мне кажется, что как раз душа-то его в этом и заключалась — в страстной жадности, в таком болезненном стремлении к власти, к первенству. Тип очень точно пойман, потому что маленький человек — это необязательно добрый Акакий Акакиевич или Самсон Вырин. Маленький человек — это маленький Наполеончик (как замечательно, кстати, это показано у Катаева в «Кубике»), маленький Наполеон вот с этими вечно горящими мозолями. Я бы против всё-таки был идеализации маленького человека. И в этом смысле «Пиковая дама» — очень важная вещь. Но «Пиковая дама» — как я уже говорил, это повесть о тайне недоброжелательности, о тайне недоброжелательности…

Берггольц, «Дневные звезды», Тургенев, «Стихотворения в прозе», Юрий Казаков, «Северный дневник» или «Осень в дубовых лесах». Хотя я не очень люблю Казакова, но это значимый писатель. «Кубик» Катаева. Вот мне кажется, что поэтическая проза — это именно «Кубик». Причем его последняя треть. Вот история этого маленького Наполеончика. Я помню, как на том же журфаке Евгения Николаевна Гаврилова рассказывала нам об избыточной, даже синтаксически избыточной структуре «Кубика»: диких, многословных, развернутых на многие абзацы фразах… Да, пожалуй, это несколько избыточно, но все-таки «Кубик» — это настоящая поэтическая проза. Вот «Трава забвения» — это ещё повесть, а вот «Кубик» — это уже…