Знаете, в книге «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо, одного из моих любимых авторов, содержатся слова: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на нелюбимые занятия». Это пишет самурай, человек, который должен как раз себя, по идее, принуждать, но никакого самопринуждения. У меня есть стойкое убеждение, что надо делать то, что хочется. Читать нелюбимую книгу? В детстве это имеет смысл, когда школа действительно имеет некоторую роль в социализации: тебе не надо идти в школу, тебе не хочется идти в школу, но ты заставляешь себя и идешь. Но всю жизнь тратить на такие духовные практики? Если мне эта книга не нравится, я её читать не буду.

Другой вопрос, что можно «рассчитаться», можно после…

Считаю его великолепным сатириком, но довольно посредственным мыслителем. Понимаете, когда он берётся писать социальную сатиру, жестокую, с элементами фантасмагории, то получаются «Поправки». А дальше он чувствует себя обязанным соответствовать уровню «Поправок» и пишет сначала «Свободу» (неплохой роман, но уже вязкий), а потом «Purity» — роман, где есть прекрасные страницы, но как целое эта идея чистоты, по-моему, не состоялась. Что он имеет в виду под «purity»? Я не убеждён, что это концепция растущей невинности, простоты, даже глупости, может быть. Вот если бы этот роман назывался «Innocence» («Невинность»), было бы, наверное, смешнее. Я не очень понял, какое содержание он…

Сейчас я привёз «Purity» Джонатана Франзена. Это его пятый роман и третий роман после «Corrections», который благодаря Опре Уинфри стал такой культовой книгой в Америке. «Corrections» действительно был великий роман. Потом он написал роман послабее — «Свободу»,— но тоже очень хороший. «Purity» я ещё не дочитал. Это большая книга, в ней 600 страниц.

Понимаете, что меня в ней немножко настораживает пока? Франзен — хороший писатель, вопросов нет. Конечно, он не Дэвид Фостер Уоллес (Дэвид Фостер Уоллес был, по-моему, гораздо человечнее), но всё-таки он хороший писатель. Что меня смущает? Что он стал писателем политическим. У него один раз это в «Corrections» получилось — и дальше это стало…

Просят высказаться о Джонатан Франзене. Я люблю «Свободу» — как роман, так и понятие. Очень высоко оцениваю «Corrections» («Поправки»). «Purity» — послабее, но тоже интересное произведение. Первый роман не читал. В любом случае это серьёзный, масштабный, ищущий писатель. Донна Тартт, о которой тоже просили высказаться, у меня не вызывает таких чувств. И по-моему, ничего там и нет особенного. Хотя вот Дубову очень нравится. Есть люди, которым нравится.

Во-первых, это первая часть трилогии, подождем ее окончания. Насколько я знаю, она вся уже написана, но публиковать книги он будет постепенно. Во-вторых, не могу сказать, что меня разочаровала эта книга, но, понимаете, это по-прежнему Франзен. Это его литературный метод, это его великолепное чутье на быт, великолепное ироническое, насмешливое описание и первой влюбленности, и подростковой секты, и футбольного (или бейсбольного) матча. Он совершенно замечательный, иронический, трезвый, насмешливый хроникер американской жизни. «Corrections» – это был анализ американской жизни 90-х, «Перекрестки» – это американская жизнь 70-х. И вроде бы в каждой отдельной линии романа, особенно в…

Он сатирик и прежде всего сатирик. Он гениальный изобразитель американской пошлости и американских самогипнозов, американской попытки самообольщения, внушить себе, что у нас все нормально. Вот «Corrections» об этом, и это очень честный и хороший роман. «Свобода» гораздо слабее, а «Purity» в каких-то отношениях, кусками, в мелочах очень хороша, но в целом, на мой взгляд, роман не сложился. Посмотрим, что он напишет дальше. Проблема Франзена в том, что, став любимым автором Опры, он немножечко стал много от себя ждать, он стал заставлять себя писать. «Corrections» — это роман как бы выдохнутый; роман, который написан всем его предыдущим опытом жизни, другой такой удачи в его жизни не было.…