Ну слушайте, штука-то в том, что он не стал злодеем. Это экранизация романа президента Колумбии. Эта книга печаталась в «Иностранке». Там очень мало что осталось. Соловьев, который, в общем, создавал на тот момент латиноамериканский кинематограф, как бы репетировал создание казахской «новой волны», и вот создал кинематограф в Колумбии — он же решал свои задачи.
У Соловьева была внутренняя проблема, очень серьезная: он боролся с собственным конформизмом. Татьяна Друбич мне в интервью правильно сказала: «Вы говорите, что я сломала его судьбу. А может, я наоборот её вправила?». У него перед Татьяной Друбич всегда был определенный комплекс. Потому что Друбич идеалистка. Она не зря называла его кино «путешествием идеального через реальность». Во время этого путешествия идеальное сильно пачкается, понимаете? Выцветает и засаливается. Я имею в виду его трилогию о подростках: «100 дней после детства», «Спасатель», «Наследница по прямой».
Сам Соловьев всегда завидовал нон-конформистам. Он хотел быть нон-конформистом, но это не всегда у него получалось. В большей части его текстов, сценариев и фильмов этот нон-конформизм есть. Но по-настоящему он отвязался в «Ассе». Помните, там Алика говорит: «Мое имя отвратительно, как всякий компромисс». Вот эта ненависть к компромиссу у него появилась отнюдь не сразу.
У меня есть ощущение, что для него Б.К.— это попытка заклясть собственную тягу к согласию, к компромиссу, к душевному, если хотите, комфорту. Он полностью переписал роман. И отсюда его (и филатовское, кстати) желание заклеймить этого человека, который слушается власть, поддается на шантаж, который сдает любимую, практически отдает насильнику.
Это история о том, что во времена великих потрясений быть просто человеком недостаточно. Надо быть или героем, или никем.
Понимаете, Б.К. хороший человек. Но он слабый человек. А слабость становится приговором — и ему, и окружающим. Это история о том, что избранностью в это время уже не отделаешься. Ни талантом, ни совестью, ни добротой не спасешься. Нужна железная бескомпромиссность.
Мне «Избранные» всегда казались самой личной картиной Соловьева. И как правильно сказал Александр Александров, его друг и соратник по «100 дням после детства», откровеннее всего проговариваешься в заказной работе. Формально это была заказная работа. Лебешев нашел эту замечательную возможность снять фильм в Колумбии. Соловьев поехал и снял. И это правильная картина, на мой взгляд, очень важная.