Сусанна Георгиевская — одна из моих любимых писательниц. «Отец» — повесть, которая на меня колоссально влияла в детстве, «Галина мама», «Лгунья», «Колокола» — взрослая проза.
Она гениальный писатель. Масса всякой экспрессии. Конечно, очерк Лидии Чуковской далеко не исчерпывает ее личности. Она была прежде всего именно замечательным взрослым писателем. Точнее, она сама определяла свои вещи как юношеский роман. Юношеский роман — это такой прекрасный жанр, когда именно экспрессии много, и психологии много, и непосредственность невероятная, и романтика, но при этом там всё уже по-взрослому.
Я из «Отца» очень многое до сих пор помню наизусть. Это была удивительная книга. Она для меня была чрезвычайно актуальна. Не только потому, что я рос без отца, и какой-то коллективный отец образовывался из моих литературных кумиров, а прежде всего потому, что она действительно умела как-то привести читателя в нужное состояние.
Вот эта сцена, когда мальчик Саша вместе с матерью-медсестрой приходит в сумасшедший дом, видит там старуху и тащит ее: «Пойдем под дубы». Она начинает плакать и приговаривать: «Хорошо, хорошо под дубами». Это потрясающий кусок. Но это не перескажешь всё.
Что касается депрессии, в некоторых воспоминаниях о Георгиевской написано, что она наглоталась таблеток и покончила с собой в 58 лет, когда ей не понравилась инсценировка ее пьесы. Ну не бывает так, чтобы человек отравился из-за этого! Там многое копилось. Наверное, Георгиевская действительно глубоко страдала. Личная жизнь у нее была крайне сложная. Литературное одиночество ее угнетало очень сильно.
У нее был круг людей, которые ее ценили. Например, такая же одаренная и прекрасная как бы юношеская писательница Галина Демыкина. Были люди, которые ее уважали, которые знали ей цену. Но в принципе советская жизнь начала 70-х (она умерла, по-моему, в 1972 году) сама по себе довольно сильно давила, что там говорить.
Да, Георгиевская была человеком хрупкой психики. Это не была клиническая депрессия, потому что она продолжала писать: творческие способности ее не покидали, она по-прежнему была выдающимся автором. Просто когда эта аутотерапия иссякает, тогда, понятно, депрессия. У нее был другой случай. 1971-1972 годы — это вообще время довольно частых самоубийств на почве полной безысходности.
