Достоевский не утверждает в русской литературе христианских качеств, в этом его главная проблема. Достоевский утверждает в русской литературе весьма сложные и разнообразные человеческие качества, но говорить о христианстве Достоевского можно только применительно к «Братьям Карамазовым», и только к главе «Кана Галилейская», остальное там весьма спорно. Я надеюсь, что «Братья Карамазовы» — я много раз говорил об этом — знаменовали отход Достоевского от концепции «государства-церкви» леонтьевской и отход от партии Константиновского дворца.
Удар приходится все-таки, говоря по-писаревски, не налево, а направо. Но в любом случае, Достоевский и христианство — это настолько сложная и настолько амбивалентная тема, так многие ее по-разному трактуют, а он же сам признавался, что его вера прошла через горнило мучительнейших сомнений, и другой веры он не признавал. Простой, естественной, детской веры, мне кажется, у него просто не было, а очень часто его прозрения на грани богоотрицания, на грани не скажу атеизма, но богоборчества. Поэтому Достоевский, мне кажется,— не лучший образец христианских ценностей в русской литературе. Вот если говорить, например, о Чехове, скажем, о рассказе «Студент»,— здесь христианские ценности налицо, не говоря уж о его жизненной практике.
