Из «Даров смерти» вырезана сцена, в которой воскрешенному Гарри палочку бросает именно Драко. Говорит ли это о чем-то или сценаристы просто заигрались?

Вопрос не так очевиден, как кажется, потому что в политеизме есть своя прелесть, но, к сожалению, в политеизме есть и серьезная опасность. Богов становится слишком много. Монотеизм мне эстетически приятнее, интереснее. И потом, я вижу бога как собеседника, а компания таких собеседников, как боги Эллады, это прекрасно, конечно, но это немножко слишком антропно, слишком человеческое. Мир Роулинг — это мир вполне христианский. Другое дело, что магия и религия — это разные вещи, и она правильно делает, когда их не смешивает. Но одно совершенно не исключает другого.

Магия у Роулинг — это всего лишь очень качественное техническое приспособление, владение которым, безусловно, требует…

Основной смысл всех книг о Гарри Поттере один и тот же: кончился мир чистокровок и имманентностей. Пришел мир, в котором имманентное ничего не значит. Врожденное ничего не значит. И много других там есть посылов. Мне кажется, что все эти книги, в общем, служат одной идее. Как сама сформулировала Джоан Кей Роулинг: «Решения бывают либо простыми, либо верными». Вот это, по-моему, очень точно.

Это очень вольное, хотя и красивое предположение. Волан-де-Морт подан как абсолютное зло, более страшное, более циничное, чем Грин-де-Вальд, поэтому особой надежды на его предсмертное покаяние нет. Это вы, что называется, «оставьте надежду навсегда». У меня есть ощущение, что Волан-де-Морт — это то абсолютное зло, которое является нам сейчас, которое собралось, сформировалось за две тысячи лет христианской истории. Даже у Грин-де-Вальда есть какие-то нравственные ограничители. Поэтому он перед смертью раскаялся. Для Волан-де-Морта, как мне представляется, никакого раскаяния нет, он же все-таки не человек. Для него никакого раскаяния нет, есть разве что бесконечная тоска,…

Понимаете, вот это очень точная мысль. Выручай-комната лучше вас знает, что вам нужно. Она дает вам то, в чем вы нуждаетесь, но неосознанно. Я думаю, что это она просто посмотрела «Сталкера». Ну, «Сталкера» все английские интеллектуалы смотрели.

Во всяком случае, так придуман «Сталкер», потому что в реальности ничего этого нет — там нет никакой фантастики. Вот эта комната, которая исполняет желания — она же исполняет сокровенные желания. Там один стервятник, условно говоря, думал, что он хочет воскресить детей, а он хотел разбогатеть. Вот это самое страшное: выручай-комната знает лучше.

Да в основном на уровне заклинаний, на уровне латыни. Хотя Роулинг, я знаю, любит латинскую поэзию. Скажем, она любит Горация, любит Катулла. Но вообще поэзия в ее мире большой роли не играет. В ее мире большую роль играет психологическая проза — прежде всего Бронте и Диккенс.

Она очень поэтично мыслит, но, скажем, если бы она больше любила стихи и лучше их знала, то, может быть, там было бы больше таких таинственных баллад, таинственных заклинаний, сумрачных. Как, скажем, баллада А. К. Толстого в «Упыре»:

Пусть бабушка внучкину высосет кровь…

Не сетуй, хозяйка, и будь веселей,
Сама ты впустила веселых гостей!

Сочинение таких стихов — хорошая школа и…

Лучшая книга – это «Бегущая могила», потому что она написана  на родную мне тему, близкую – на тему секты. Это тема сообществ, уверенных в своей правоте, жестоких, кровавых, повязанных всегда грехом общим и крайним сознанием собственной значимости. Я думаю, что Роулинг почувствовала, как Достоевский в сне о трихинах, главную опасность сегодняшнего момента – неспособность услышать другого. Я бы, конечно, назвал «Бегущую могилу» книгой года. Что касается остальных («Чернильно-черное сердце», «Смертельная белизна» – мать ее очень любила), то я бы не стал называть это ее шедеврами, но это полезное, нравственное и душесмягчительное, успокаивающее чтение. Потому что Роулинг верит в добро…

Картина кажется мне выдающейся. Что в ней при отходе от буквы замечательно передан дух булгаковского романа, что послевкусие от нее – что особенно важно – превосходное, чистое и трогательное, хотя последние пять минут кажутся мне чересчур идиллическими. Ничего не поделаешь, сила таланта Цыганова и Снигирь такова, что их минималистская манера игры (без всякой педали), взглядами и мимикой, действительно прошибает зрителя насквозь и заставляет его поверить с полным основанием в огромную интеллектуальную близость, которая между этими людьми существует, полное взаимопонимание. Ведь их и сводит тонкое понимание того, что происходит вокруг них. А это уже порождает такую солидарность…

Ничего общего абсолютно. То есть все сказочные саги немного похожи, но если корни Роулинг в Диккенсе, то корни Урсулы Ле Гуин, может быть, в Лавкрафте, может быть, в Эдгаре По, но уж точно не в классической английской прозе. «Гарри Поттер» пародиен, сознательно вторичен, условно говоря, аллюзивен по отношению к Бронте, по отношению к Диккенсу, по отношению ко всем историям найденышей, в отличие от Урсулы Ле Гуин, которая была совсем другой природы. И ее фэнтези, которое она, кстати, любила больше всего написанного, гораздо, если угодно, научнее и вместе с тем гораздо менее социально, чем «Гарри Поттер».

Я не знаю, кого там не хватает. Там вроде все есть. В том числе мой любимый герой, конечно — Люпус, вот этот оборотень, который является метафорой творца, метафорой, конечно, поэта. Он мне вообще больше всех там нравится, честно говоря. То, что они все ради него оборотничали… Нет, это мой любимый герой.

Не хватает там, мне кажется, какого-то персонажа, который мог бы убедительно от противного разоблачить даже не Волдеморта, нет, а того, кто по-настоящему там интересен и кто, конечно, толком не реализован. Это Гриндевальд. Особенно Гриндевальд стал понятен благодаря тому, как его сыграл Джонни Депп. Предтеча фашизма, а может быть, и фашизм, но в любом случае, этот идол Европы первой половины…

Поверьте мне, история мировой литературы показывает полное отсутствие корреляции между сытостью и качеством текста. Есть разные другие корреляции.

Например, совершив некоторое количество безнравственных поступков, человек ломается и утрачивает талант. Или подвергшись травле, человек утрачивает талант — то, что Зощенко называл «писатель с перепуганной душой». Это потеря квалификации.

Или Улицкая прослеживает очень интересную корреляцию между тяжелым физическим заболеванием и нравственным подъемом. Скажем, в минуты душевного и физического здоровья, полноценности человек близко ничего подобного бы не создал. Вот Берджесс написал «Заводной апельсин», зная, что…