Где, укажите нам, отечества отцы, которых мы могли бы принять за образцы?

Он хорошо сделан, но меня это, как бы сказать… Не во дворце дело. И даже не в безвкусице, которая там господствует. И даже не в том, дворец ли это Путина, или подаренный Путину и теперь гниющий. Потому что ясно, что это дом без хозяина. Тут вопрос в том, что видна аналогия, которая, на мой взгляд, в фильме не прозвучала.

Понимаете, вся Россия — это дворец, подаренный Путину. Дворец во многих отношениях безвкусный, дворец во многих отношениях превосходный. С местом для грязи, со многими замечательными вещами. Кстати, место для грязи необходимо, потому что грязи очень много и она очень громко о себе заявляет. Но он не живет в этом дворце.

Я не знаю, где он живет. Может быть, в бункере, может…

Нет, вот Путин как раз попал в свой сюжет. Не его сюжетом были 90-е годы и начало нулевых в окружении Собчака. Путин, конечно, очень сильно преобразился, и это не потому, что его подменили.

Посмотрите на эволюцию его лица, его мимики. В начале нулевых он все время серьезен, и видно, что человек заставляет себя таким быть. Видно, что он заставляет себя говорить вещи, ему несвойственные: и то, что Запад нам не враждебен, что хватит нам винить других в наших бедах, что это наши проблемы. Тут видны были имитации. Когда Путин поигрывал в демократа, это было видно.

Но когда нынешний Путин, глумящийся откровенно над журналистами, над тонкошеими вождями на приснопамятном заседании Совета…

Эту изящную мысль высказал Владимир Пастухов – талантливый парадоксалист, один из моих любимых политических обозревателей, отнюдь не разделяющий моего оптимизма, всегда пытающийся отследить все вероятности. Но ему это и положено, он политолог. Мы, поэты, можем себе позволить улавливать тончайшие колебания воздуха, а им, политологам, позволено анализировать вещи по мере возможностей. Но, конечно, аналогия между Стрелковым и Навальным, по-моему, так же невозможна, как аналогия между деревом и мрамором. Не потому, что один благороден, а второй нет, а просто потому, что они сделаны из разного теста абсолютно.

Мне кажется, что топливо, которое они используют для своей…

В одном из «Собеседников» есть мое интервью с Федемессер. Мы с ней договорились встретиться и поговорить с максимальной откровенностью. Я очень люблю Нюту Федермессер. Она — один из немногих людей, про которых я могу однозначно и безусловно сказать: «Это очень хороший человек». Кстати, про Навального я тоже могу сказать, что он хороший человек, достаточно надежный, хотя у многих его человеческие качества вызывают сомнение, пугает его вождизм. Мне Навальный очень симпатичен. И его письмо к Федермессер хорошо и уважительно написано. В любом случае, деятельность Нюты Федермессер, при том, что сама идея хосписа мне глубоко несимпатична, но иногда, я понимаю, нет другого выхода. Это…

Вот если кто умеет писать страшное, так это Маша Галина. Она живет в Одессе сейчас, вместе с мужем своим, прекрасным поэтом Аркадием Штыпелем. И насколько я знаю, прозы она не пишет. Но Маша Галина – один из самых любимых писателей. И вот ее роман «Малая Глуша», который во многом перекликается с «ЖД», и меня радуют эти сходства. Это значит, что я, в общем, не так уж не прав. В «Малой Глуше» есть пугающе страшные куски. Когда там вдоль этого леса, вдоль этого болота жарким, земляничным летним днем идет человек и понимает, что расстояние он прошел, а никуда не пришел. Это хорошо, по-настоящему жутко. И «Хомячки в Эгладоре» – очень страшный роман. Я помню, читал его, и у меня было действительно физическое…

Гренуя с Фаустом нельзя сравнить именно потому, что Фауст интеллектуал, а Гренуй интеллекта начисто лишен, он чистый маньяк. Мы как раз обсуждали со студентами проблему, отвечая на вопрос, чем отличается монстр от маньяка. Монстр не виноват, он понимает, отчего он такой, что с ним произошло, как чудовище Франкенштейна. Мозг – такая же его жертва. Маньяк понимает, что он делает. Более того, он способен дать отчет в своих действиях (как правило).

Ну а что касается Гренуя, то это интуитивный гений, стихийный, сам он запаха лишен, но чувствует чужие запахи. Может, это метафора художника, как говорят некоторые. Другие говорят, что это эмпатия, то есть отсутствие эмпатии. По-разному, это…

Вот это и есть прием. Вот это и есть талант. Мы не знаем и никогда не узнаем, как она с ним связана. А просто все связано со всем. В письмах матери героя, сумасшедшей, доживающей в сумасшедшем доме, в письмах её к сыну зашифровано имя Дзампано. А она ничего о нем не знает, скорее всего, просто в мире действует общая сила, которая двигает людьми, как марионетками, а люди понятия об этом не имеют. Это прием Данилевского, иллюстрирующий эту мысль. Это просто чтобы вам было страшнее. А никак она не связана. Так-то проще всего подумать, что у нее что-то было с Дзампано и, может быть, он — отец героя… Допускайте все, что угодно. А важно, что все в мире связано со всем. Вот и все.

Да не ждала, они и так ее уничтожали. И я не думаю, чтобы задумана была ловушка, чтобы заманить ее сюда. Разумеется, было очевидно, что Эфрона после убийства Рейса они заберут. Вопрос о степени его участия там — был ли он только шофером, убивал ли,— это дискутируется. Но то, что для Эфрона не было пути, кроме бегства в Россию, это очевидно. А для Цветаевой бегство было совершенно не императивным. Она могла остаться там с Муром, но она же написала: «Вот и пойду, как собака». Она же писала ему в письме: «Я буду за вами ходить, как собака». И двадцать лет спустя написала в той же тетради: «Вот и пойду, как собака».

Я не знаю, осталась ли Цветаева в живых, если бы они остались с…

Тут довольно спорны мои мнения. Мне кажется, что Хеллера никак нельзя миновать, и позднего Хеллера в том числе, хотя наиболее известен ранний и средний, то есть «Уловка-22» и «Что-то случилось». Но мне кажется, что и «Picture this» и «Closing Time», продолжение «Уловки», и последний автобиографический роман — мне кажется, это безусловно читать надо. Мне кажется, из Дэвида Фостера Уоллеса необязательно читать все, но по крайней мере некоторые эссе и рассказы, этого не минуешь никак. «Corrections» Франзена, мне кажется, тоже нельзя миновать никоим образом. Кстати говоря, «Instructions» Адама Левина тоже хорошо было, очень занятная книга, хотя чрезмерно затянутая, на мой взгляд. Ну и «Тоннеля»…