Я больше могу сказать, у меня была, рискну сказать, дружба с Валерием Семёновичем Фридом. Дунского я, к сожалению, не застал. Он покончил с собой в 1982 году, поняв, что болезнь его неизлечима. И Фрид такой был жёсткий человек, такой ковбой, он говорил: «Дунский правильно сделал, молодец». Я думаю, кстати, что и в смерти самого Фрида, который напился в компании, хотя ему нельзя было это делать, было что-то от самоубийства. Он такой был герой, мачо, один из немногих героев, которых я знал. Ну, оба они по десять лет отсидели, оба были носителями не скажу блатной, конечно, но очень экстремальной морали, очень яркой, и отношение их к блатным было довольно сложное.

«Лучший из них» — это…

Понимаете, замечательная мысль Гениевой о том, что «Улисса» лучше читать без комментариев, она в каком-то смысле справедлива. Если вас заинтересуют вот эти отсылки каждой главы к органу, к гомеровскому прототипу, к улице Дублина — ради бога; а если нет — читайте просто для удовольствия. Другое дело, что комментарий позволяет многое понять насчет генезиса текста. И честно вам скажу, что я очень многое почерпнул, именно узнавая контекст. Но если бы я не знал контекста жизни Дунского и Фрида, я бы половины в этой картине не понял просто. Иногда это необходимо.

Евгений Федоров довольно подробно в «Жареном петухе». Вообще, Федоров, по-моему, первоклассный автор, я его горячо рекомендую. «Бунт» у него главная книга. Мне кажется, что у Юрия Грунина в «Спине земли» можно найти довольно яркие зарисовки. Конечно, Дунский и Фрид. Главный их такой уголовный рассказ — «Лучший из них», очень вам его рекомендую. И, конечно, «58 ½: записи лагерного придурка» — одного Фрида, но там есть письма Дунского и записки об их совместном опыте в Инте. Это, конечно, потрясающий текст, и там очень много сказано о блатном мире тех времен. Фима Жиганец — псевдоним, естественно, известного ростовского журналиста, довольно много написавшего о сучьих войнах. И, конечно,…

Сценарного творчества я практически не знаю, потому что лучшие свои фильмы он снял по чужим сценариям, ну, как «Копейку» в частности, или «Черного монаха». Хотя и «Черный монах» не слишком нравится мне. Да и вообще, насколько я помню, и «Прорва» — это по сценарию Кожушаной. Вот кстати она была блистательным сценаристом. Безумным, но она создала свой мир, свое кино. Это редчайший случай. Мы можем говорить о кинематографе Дунского и Фрида, о кинематографе Рязанцевой, Клепикова, ну и о кинематографе Кожушаной. Вообще-то, это очень редко, чтобы сценарист…ну, Луцик и Саморядов, конечно… Это редкое явление, чтоб сценарист создал школу. Кожушаная её создала.

Что касается Дыховичного……