Что касается мизогинии Стриндберга. Стриндберг — это редкий случай душевной патологии гения, которая не сказалась на художественных способностях. Хотя Стриндберг был явно безумен — уж это документированная вещь, во всяком случае, припадки безумия на него находили,— он, при этом, сам четко понимал, что с ним происходит, и «Исповедь безумца» — это вполне точный автодиагноз. А Стриндберг как раз гений, один из основателей символистской, а позднее и экспрессионистской драматургии, и «Фрекен Жюли», одна из величайших, на мой взгляд, пьес мировой драматургии. И «Соната призраков» — тоже гениальная пьеса. Стриндберг — гений, и не зря его так любил Блок.

Что касается мизогинии — здесь…

Да вот оно при том, что как раз, понимаете ли, собачье сердце — это сердце рабское, преданное. Неслучайно Вейнингер, который, конечно, был одним из настольных писателей Булгакова… Мне кажется, это совершенно очевидно, потому что вся молодёжь 1890-х годов рождения зачитывалась «Полом и характером» и «Последними словами». Именно у Вейнингера находим мы мысль о том, что женщина, собака, морская волна — это проявления рабской природы. Собака — она рабыня, потому что она зависит от хозяина. И неслучайно Вейнингера всегда преследовал призрак в последние его дни перед самоубийством, преследовал его призрак собачьего лая, ему везде рисовался этот рабский мир. Конечно, он рехнулся перед смертью, это…

Эту тенденцию я замечаю, собственно, с 90-х годов, и ничего абсолютно в этом нет ни хорошего, ни интересного. Помню, как Людмила Сараскина сказала, что мы ещё в 70-е успели всё это в бледных ксероксах перечитать и к этой напыщенности всей моветонной охладеть. Тут же и всякие труды по магии, по инициации, определённая мода на Мирчу Элиаде (хотя он-то, в отличие от Генона, был, на мой взгляд, серьёзным мыслителем). Достаточно почитать Дугина, чтобы составить себе полное представление. Генон и Эвола, вот этот весь культ солнечного мужского волевого начала, противоположного женскому, лунному и изменчивому, часто еврейскому,— это всё, конечно, восходит к Отто Вейнингеру, как вы понимаете. Это всё…