Шаламов запоминается больше в силу своей концепции, подозрительной к человеку в целом. Все мрачное запоминается лучше, это такая готика, хотя Шаламов страшнее всякой готики. Что касается Наума Нима, то я не стал бы прозу Губермана с ним сравнивать, потому что Губерман — прекрасный иронический поэт. Он не прозаик по преимуществу, проза для него — это хобби. Она очень хорошая, очень талантливая, но это не его конек. Хотя я «Прогулки вокруг барака» помню во многих деталях, они написаны замечательно, но они написаны более светло, что ли. Ним — это один из главных современных писателей, для меня — один из любимых прозаиков сейчас. Я не беру в расчет, что он мой друг.

Я когда пришел к нему брать первое…

Это совершенно непредсказуемо. Иногда они приходят абсолютно готовыми. Просто готовыми. Иногда они снятся — довольно часто. А иногда они довольно долго формируются. То есть я примерно понимаю, про что написать, а дальше думаю, каким размером это сделать. Как только найден размер, дальше всё приходит очень легко.

Мысль о том, что стихи обычно диктуются — довольно глупая мысль. Иногда диктуется, иногда, как говорит Игорь Губерман, стихотворение выдувается как мыльный пузырь или выделяется как желчь из печени, с такой же легкостью. Иногда, по сравнению Александра Кушнера, появляется как пыль на столе. Вот появилась мысль. Долго не было стихов, и вдруг, как пыль на столе, возникла, и надо…