Ну, Юлиан Семёнов — далеко не эталонный автор политического детектива. Юлиан Семёнов — скорее автор такого продолжения Бендера. Штирлиц — это Бендер сегодня. Штирлиц — это Бендер, которому удалось добраться до Аргентины. И точно так же он — такая сакральная фигура. Точно так же он — насмешник, жулик и ловкач, и не любит женщин, а любит стариков и детей. Ну, представьте женщину Бендера. Он может овладеть ею, когда надо стул было получить, как Грицацуева.

Кстати, замечательный парадокс, подмеченный Шемякиным, что большинство анекдотов о Штирлице построено на каламбурах, на словесной игре, хотя сам роман не даёт тому никакого повода, он написан довольно суконным языком. Но как раз читатель…

Да только он и может, понимаете? Это и гриновская «Сила и слава», это и многочисленные романы советские о хороших людях. Честный человек среди бесчестного мира. Вот некоторые полагают, что «хороший советский человек» — это оксюморон. Нет, далеко не оксюморон. Вот «хороший фашист» — это оксюморон; разве что в таком гегелевском смысле, в смысле эстетики цельности, в гегелевском смысле прекрасного, когда прекрасно то, что последовательно. Но тоже я как бы не уверен. А хороший советский человек мог существовать вполне, я их многих знал и продолжаю знать. Просто они были не столько советскими, сколько хорошими.

Очень много сейчас шансов у порядочного человека, который будет хорошо делать…