Она ни о чем. У Ремизова очень много таких произведений. Знаете, сколько я встречал толкований ремизовских снов, абсолютно абсурдных? Ремизов же, понимаете, поэт, и он вовсе не мастер формулировать идеи. Он транслятор состояний. А какая мысль в «Крестовых сестрах»? Ощущение покинутости; ощущение, что всем в мире заправляют крестовые сестры, такие Парки нового времени. Маракулин или Глотов — это же маленькие люди в их отчаянии и одиночестве. И Акумовна такая же. Это несчастные люди, их заброшенность. А «Красочки» — это история про то, как бес и ангел собирают цветы. Бес берет тех, которые смеются. Ангел призывает их каяться, а они губы кусают, им смешно. Кто засмеется, идет к бесу. Это описание…

Святополк-Мирский, мой любимый литературный критик и историк литературы двадцатого века, говорил, что если бы перед ним был выбор ― оставить в русской литературе все ее тексты или только одну поэму «Двенадцать», он бы, по крайней мере, серьезно задумался. Поэма «Двенадцать» ― действительно квинтэссенция развития русской литературы, все главные ее темы там сошлись. Бессмысленно говорить о «Двенадцати» вне контекстов, в частности, вне набросков «Русский бред» того же Блока, где он замечательно сформулировал:

Есть одно, что в ней скончалось
Безвозвратно,
Но нельзя его оплакать
И нельзя его почтить,
Потому что там и тут
В кучу сбившиеся тупо
Толстопузые…

Анна Ахматова говорила о стихотворении Новеллы Матвеевой «Солнечный зайчик», что Пушкин никогда не сказал бы о себе «Я зайчик». Матвеева, помню, в негодовании объясняла, что это детские стихи, и там это можно. Это детское стихотворение. «Я зайчик солнечный, дрожащий…». Ну что это такое?

И если зимними ветрами
Тебя невзгоды обдадут,
Я появлюсь в оконной раме:
Я зайчик солнечный, я тут!

Как раз сентиментальности в этом стихотворении нет.

Я и в самом ружейном дуле
Могу отплясывать, скользя!
Могу присесть на кончик пули,
Но застрелить меня нельзя!

Это совершенно не сентиментальные стихи. Я думаю, что в…