Знаете, человек под ником «Семь Масок», меня, естественно, в разных состояниях души посещают те или иные пессимистические настроения.
А лучший из певцов взглянул и убедился
В безумии отцов – и вовсе не родился,
Не прыгнул, как в трамвай, в невинное дитя,
Свой бессловесный рай за лучшее сочтя.
Это метерлинковский рай, где невоплотившийся души оказывается духовно правы. Под иное настроение действительно скажешь, что лучше для человека не родиться. Такие настроения бывают. Я вовсе не такой светоносный идиот, оптимист, который всегда «как солнце ясен и, по-моему, просто глуп», как писал Маяковский. Это, в общем, не моя стезя.
Но, по большому счету, жизнь — это всё-таки шанс. Понимаете, и отказываться от шанса мне, человеку довольно азартному, кажется глупостью. Мне кажется, что нужно попробовать. Вталкивая ребенка в мир, против чего протестуют антинаталисты, предоставляя ребенку возможность осуществиться, вы вовсе не обрекаете его.
Мне кажется, что дать ребенку шанс осуществиться — это не значит вытолкнуть его в ад. Мир, конечно, ад. Но мы же не знаем, что такое небытие. Во всяком случае, мы об этом не помним. Раз мы туда не очень хотим (назовем это так), наверное, там ничего особенно хорошего нет.
У меня действительно есть такой принцип, что если есть возможность выбора, надо выбирать «да». Попробовать. Лучше сделать и пожалеть, чем отказаться и потом жалеть всю жизнь — кстати, что тоже не исключено. Как поется в опере «Беспредельщица»,
Так вот и состарились стремительно,
Верные супружескому долгу.
Многие за жизнь, Лариса Дмитриевна,
Так и не поехали на Волгу,
— соблазняет ее Паратов. Очень красивая ария, действительно. Это я музыку хвалю, а не текст.
Да, нормально, лучше попробовать. Антинатализм — это, мне кажется, философия поражения. Да и вообще говорить о том, что жизнь подобна рубашке ребенка, коротка и загажена — это справедливо точно так же, как справедливо и то, что брак — это обмен дурными настроениями днем и дурными запахами ночью. Но остроумие этого каламбура не должно от нас заслонять главной мысли: жизнь всё-таки гораздо более перспективна и соблазнительна, чем смерть. Или чем отсутствие жизни.
Вот поэтому антинатализм, равно как и разнообразные чайлдфри, не вызывают у меня сочувствия. Или, вернее, только сочувствие и вызывают — в смысле сострадания. Я знаю, что сторонники идеи чайлдфри очень агрессивные ребята. Это их право.