Во-первых, у Зюганова нет никаких стремлений, это абсолютно безликий политик, пример замечательного вырождения коммунистической идеи, аппаратчик, который никаких убеждений, на мой взгляд, не имеет. Я думаю, что коммунистическая идея отнюдь не обречена, и левая идея — тем более. На каждой отдельной почве эта идея приводит к разным извращениям, сугубо национальным, сугубо местным.
Я не стану сейчас петь никаких гимнов коммунизму и левачеству, просто, как все мы знаем, мечта человечества о равенстве и братстве породила много хорошего. Породила и много дурного — породила концлагеря: в Кампучии ещё гораздо худшие, чем в России, думаю, в силу национальных особенностей и в силу французского обучения Пол Пота и Иенг Сари, которые оба обучались в Париже, и там уж левачество имело давнюю традицию.
И мне кажется, что перерождение коммунистической партии связано менее всего с левыми идеями или с марксисткой теорией, а более всего оно связано с генезисом и с развитием советского государства, в котором вследствие очень долгой отрицательной селекции всё талантливое блокировалось, а всё бездарное расцветало. Я отчасти согласен, конечно, с Андреем Кончаловским, который в давнем уже интервью 2012 года мне говорил, что Советский Союз, помимо просвещения, занимался ещё и искоренением просвещения. Вот одной рукой насаждал, другой — искоренял. И искоренял более талантливо, чем насаждал. Поэтому просто это путь долгого вырождения коммунизма.
Надо сказать, что заигрывание коммунистов с церковью всегда было на протяжении мировой истории. И всегда они говорили, что христианство и коммунизм очень близки. Многие спекулировали на этом. И мне представляется, что перерождение коммунистов — это просто отсутствие идеологии, которой, собственно говоря, в КПСС и не было в последние годы; это была абсолютно гнилая структура, мёртвая изнутри. Другое дело, что страна под властью этой мёртвой структуры, под этой коркой гнойной умудрялась жить очень сложной и разнообразной жизнью, но это как раз заслуга страны, а не коммунистической идеи.